Девушки-консультанты в магазине, расплылись в улыбках, заметив Ветрова.

— Выбирай, что нужно, — шепнул он мне на ухо и провёл к рядам с вешалками по сияющей светлой плитке, что отражала шикарную подсветку с потолка.

У него были деньги. Голос Ветра стоил дорого. Никто не знал, кто озвучивал последний хитовый мультик, чьим голосом пел модный певец, который, как вспышка, появился на эстраде. Папа имел деньги. Но мальчик не имел таланта. Куда идти? К продюсеру Дамиану Буртову, он знал, где купить прекрасный голос и так, чтобы никто не узнал правду. Ребёнку миллионера всё равно, ему слава нужна на время. Таким как Илья, нужно подзаработать.

Ветров занимался всем сразу, ещё брал уроки вокала и… И преподавал вокал! Вот так! Если учили его профессионалы, то он преподавал детям.

Я уже ревновала.

Представляла этих мамочек, которые в восторге от учителя пения. Их взгляды плотоядные, как у продавщиц этого заведения.

Я взяла вязаную безрукавку цвета ванили, она будет хорошо смотреться на белой рубахе и согреет меня.

— Иногда мне кажется, что хорошо иметь собачью голову, — сказала я Илье, когда он отвлёкся на девушку-консультанта, которая готова была его консультировать до утра. Это было написано на её горящих щеках и в блестящих глазах.

— Или обгорелую, — добавила я, когда он обратил наконец-то на меня внимание. — Точно будешь знать, что тебя любят не за красивую мордаху.

Обидевшись, взяла вещи и прошла в примерочную.

— Мышонок, — он стоял за плотной портьерой, не лез ко мне.

Я разделась догола, в одних трусах стояла. Трусики в розовые сердечки. Теперь я знала, что это Илья мне купил и передал, не как подарки, а как спец-одежду для проживания в больнице. Мне подсовывали его покупки медсёстры.

Смешной.

У меня была красивая грудь. На левом вздёрнутом полушарии остался еле заметный розовый след от ожога. Изуродованное плечо и рука плохая совсем.

Но грудь же красивая!

Как у мамы моей фигура изящная и женственная. Животик впалый, волосики на лобке русые.

— Илья, — позвала я, влезая в белую рубаху.

— Да, — тут же отозвался он.

— А тебе нравятся девушки с выбритым лобком или нет?

— Ты зря о моих девушках во множественном числе, — недовольно ответил Ветров. — Ты единственная. Пока не моя, раз хочешь обидеть.

— Разве? — довольно усмехнулась я. — Просто спросила. Мне надо знать.

— Как захочешь, так и будет, — протянул он. — Платье серое в белый горох возьмёшь?

— Да! — я выглянула к нему.

Белая рубаха прикрывала попу, сверху тёплая безрукавка.

— Нравится?

— Да, только нужно что-то вниз, — покраснел Ветров.

— Брюки широкие, — кивнула я.

— Сейчас принесу, — он подошёл ко мне совсем близко.

И пока я не сообразила, притянул рукой меня к себе. Ладонь прокатилась по моей ягодице и чуть защемила её.

От этого я вспыхнула огнём, возмущённо уставилась на парня. Только рот приоткрыла, чтобы высказаться, как Илья меня поцеловал, нагло залез в рот языком, продолжая ласкать попу. У меня между ног стало жарко, и немного тяжело, наливалось всё снаружи и внутри. Трепет просто невероятный от его прикосновений.

— Дана, ты ревнуешь? — в губы спросил, нежно поглаживая плечи через рубаху.

— Да. Необычное такое чувство: горько и больно.

— А раньше не ревновала? — хмурился он, и продолжал водить ладонями по мне. С плеч на руки, по фигуре прошёлся, посмотрел оценивающе сверху вниз.

— Нет, — задыхаясь, ответила я. — Илья, я хочу тебя.

— Вау! Не ревнуй, мне только ты нужна, — шептал он.

— Не могу, оно непроизвольное, — тихо признавалась я, оглядываясь. Чтобы нас странных и непонятных не подслушали. — Ты так изменился. Раньше витал в облаках, стихи писал. — Я посмотрела ему в глаза и стала читать то, что было посвящено именно мне: