Поэтому лишь мысль о совершенном ляпсусе была для него психическим страданием и неописуемым стыдом. Позор перед самим собой и целым миром. Несмотря на то, что об этом знал лишь он. Однако порядочность – это одно из присущих ему качеств, о котором он всегда знал. «Как это могло случиться?» – продолжал он спрашивать себя. Вероятно, в беспорядке банкнот он не распознал правильные номиналы. И это была просто обычная ошибка. Однако довольно существенная по своим последствиям. Он непрерывно думал об этом на обратном пути, мало разговаривая. И, конечно же, с этого момента очередной визит в этот магазин был исключен.

И только теперь, в результате разговора с Рысеком, воспоминания об этом событии уходили в небытие. Зато до него медленно начинало доходить, что, в конце концов, и его может настичь безграничное чувство тоски по своей семье и стране. И он тоже может не справиться с этим. Хотя, в отличие от многих других, он был определенным образом закален, и разлука даже в период праздников не была ему чужда. За последние несколько лет многие праздники он провел за пределами дома. Хотя давным-давно это и для него было большой проблемой.

Это было всего несколько лет назад, когда после шести часов вечера он чувствовал, что находится не там, где должен быть в это время. Он все еще не вернулся домой после работы, как он делал до недавнего времени и как это делало большинство людей. Перспектива следующей дюжины часов такого состояния была столь же угнетающей, как и тот факт, что это было неизбежно и совершенно не зависело от него. И даже если бы он очень захотел, все равно не мог бы это изменить. По сей день он вспоминает, как в то время к нему обратился лейтенант Яворский, начальник третьей смены:

– Что?.. Тоска по дому?..

Молодой человек не успел ответить на это, удивившись.

– Не переживай… как-то выдержишь и в конце концов привыкнешь, – успокаивал он.

Именно тогда первый раз в жизни он ощутил такую тоску, усиленную дополнительно фактом, что кто-то заметил это и обратил на это внимание. Начальник безошибочно разоблачил молодого человека, который, прислонившись к дереву перед зданием охраны, глядя вдаль, потягивал из бутылки минеральную воду. Был теплый осенний вечер, но вокруг стало темно, и только фонари освещали угнетающий, серый и пыльный пейзаж огромной фабрики и кирпичные стены старых фабричных строений. Это была первая за этот день минута передышки, когда он мог подумать о доме и ожидающем его будущем. А ему предстояло еще несколько сотен подобных дней за те два года, которые еще его ожидали. Такая перспектива была пугающей, а ощущение это еще больше усиливалось из-за чувства тоски по дому. И именно это заметил совершенно посторонний человек, который, вероятно, когда-то чувствовал то же самое. И это был не лишь бы кто, а начальник смены, офицер.

Но теперь, спустя годы, с некоторым багажом опыта, это не должно повлиять на его эмоциональное состояние. Руководитель в целом не страдал по этому поводу, и он не чувствовал подавленности или тревожности, которые часто сопровождают людей в подобных ситуациях. Несмотря на это, он невольно думал о том, как он далек от всего, что еще недавно было его единственным миром.

За эти последние два месяца не было времени, чтобы вообще подумать об этом. Море новых обязанностей с множеством проблем, бесчисленные новые задачи и события ошеломляли. Они не оставляли места для обычных, нормальных мыслей или мечтаний. Даже о сексе или любом отдыхе вообще. По-видимому, в таких ситуациях мозг вытесняет все другие потребности, сосредоточиваясь на «здесь и сейчас». Мобилизуя таким образом все свои силы, напор, выживание, направляя их на достижение намеченной цели. А поздней ночью, после дня такого рода борьбы, тяжелой работы, лихорадки эмоций и информации, он падал от усталости, как никогда раньше, не имея больше сил ни на что иное. Не было даже времени, чтобы подумать о близких, особенно о дочке, по которой он очень скучал в глубине сердца. Хотя он этого даже не осознавал.