Я приветствовал арбитров и противника поднятием клинка.

Синеглазый Грег стоял у южного края ковра, ожидая приглашения, но его все не было… Затем Арбитр Юга жестом приказал Грегу отойти.

И на ковер вместо синеглазого ступил… Принц.

Грег оттолкнул судью и подошел к Принцу вплотную, было видно, что ему не нравилось решение. Он что-то произнес.

– Нет, – отрезал Принц. – Ты слишком вовлечен в негативный сценарий. Твое эго задето, ты проиграешь.

Грег возразил, и я снова не разобрал его слова. Но услышал спокойный ответ Принца:

– Нет. Ты его недооцениваешь. Он не такой, каким кажется.

Грег опустился на скамейку, а Принц ступил на южную сторону ковра. Приветствовал всех жестом клинка.

Конферансье объявил:

– Принц и Летчик. Дружеский поединок.

Публика сдержанно загудела…

Арбитр Юга разрешил Принцу начинать. Он посмотрел на меня и спросил:

– Приступим?

И сразу медленно пошел ко мне с поднятым клинком. Мы обменялись атаками и заработали по одному очку, совершив вежливые одиночные касания.

Арбитры Востока и Запада по очереди сообщили о них, а помощник изменил цифры счета на контрольной доске.

Затем Принц снова пошел в атаку, но движения его клинка изменились, они словно стали смазанными, я не мог их предугадать.

И за одну атаку я пропустил два пореза. И один из них был глубоким и очень неприятным.

– Минус один… – объявил Арбитр Запада.

Я потерял очко, а Принц получил второе и два балла за порезы.

Мне следовало взять перерыв. Так я и сделал: опустился на колено и прикоснулся к ковру.

Это был специальный знак. Минутная передышка, одна из трех разрешенных. Возможность остановить кровь, убрать волосы с лица, подумать.

Палаш в бою оказался довольно тяжелым.

Сами клинки были тупые, со скругленным лезвием, лишь самые кончики делались острыми как бритва. Край лезвия легко рассекал ткань, кожу и плоть, и кровь выступала на светлую одежду.

Фехтовальщики выходили в белом, и порезы были сразу заметны арбитрам и зрителям.

Было что-то завораживающее в красных бутонах, распускающихся на белом холсте, в криках, издаваемых при ранении, слезах и отчаянии. И я понял, почему концы клинков были острыми.

Публике это нравилось, они шли сюда ради этого.

Поднял взгляд.

В пяти метрах от меня сидели наши новые знакомые. Графини де Буа и Ложкина в центре, а по краям граф и Барон Суббота. Дамы махали мне ладонями.

Я встал, и Главный арбитр дал разрешение продолжать.

Мы снова обменялись атаками. Заработать очко не получилось, но я рассек рубашку на плече Принца и заработал балл.

Принц улыбнулся, порез был чисто символическим, и, не останавливая кровь, сразу пошел в атаку.

Над ковром витала аура боя: запахи пота, крови, боли и стали.

Резкая боль обожгла живот.

Я не смог сдержать крик, стремительный выпад Принца застал меня врасплох.

– Минус один… – сказал Арбитр Запада.

И мой счет стал отрицательным, а общий счет Принца увеличился сразу на два балла. За успешную атаку и за ранение.

Я снова опустился на колено и остановил кровь ладонью, а потом убрал ее с рубашки. Рана исчезла. Остался только рассеченный палашом Принца клиновидный разрез в ткани.

Отдыхая, оглянулся вокруг.

Рядом дежурили медик, священник и коронер. Они не мигая смотрели на меня. Ма поднялась со своего места и с тревогой подошла к краю ковра. Арбитр Севера просил ее отойти.

Я показал Ма жестом руки, что все в порядке и поднялся.

Начал атаку, делая упреждение на секунду в будущее. Теперь клинок Принца выглядел менее смазанным, и я добавил к сдвигу еще одну секунду…

А потом еще одну.

Наконец, я стал видеть действия Принца кристально четко. Мы уже несколько раз переходили от атаки к контратаке с нулевым счетом.