По мнению знатоков, автобазы вообще и склады горючего в частности представляют из себя территорию исключительно благоприятную для полноценного возгорания. В мечтах Колыванов иной раз грезил наяву и умозрительно рисовал себе впечатляющую картину воздушного налёта. Якобы из низкой облачности внезапно появляется сверхзвуковой истребитель-штурмовик и на бреющем полёте расторопно бомбит и поливает местность огнём из всех стволов. В кабине летательного аппарата якобы разместился он, шофер Василий Колыванов, преображённый на время в народного мстителя, лётчика-пилота, и воинственно бомбит знакомую территорию. Словом, ещё мгновение и родная автобаза добросовестно горит, чудно полыхает ярким пламенем, как наглядный пример народно-освободительной борьбы за справедливость.

Нет нужды доказывать, качество обстрела и бомбометания было выше всяких похвал, прицельность заслуживала высокой оценки, наград и материального поощрения. И вот он, ас военно-воздушных сил, проворно утюжит небо, чтобы лишний раз насладиться умопомрачительной и невыразимой красотой пожара. В сокровенных мечтах Колыванов не раз тем или иным способом бескомпромиссно сжигал родную автобазу дотла. Мечтать, конечно, не запретишь – кто может отменить мечту?

По сути дела в народных чаяниях, пожалуй, и заключается необъяснимое противоречие наших дней: с одной стороны, работа кормит и содержит, с другой, пусть она сгорит. Говоря иначе, автобаза – дом родной, но если откровенно, пропади она пропадом. Жгучее желание разбомбить и сжечь любимую базу докучало Колыванову неоднократно. Впрочем, с разрушительным воздушным налётом, о котором неотвязно грезил Василий, пришлось слегка повременить: во-первых, что пилить сук, на котором сидишь, а во-вторых, своя рубашка ближе к телу.

Между нами, девушками, говоря, суета на автобазе, как водится, производила тягостное впечатление: повсеместная неразбериха, кромешная путаница, повседневная суета. В противоположных направлениях перемещались транспортные средства, повсюду сновали с озабоченным видом туда и сюда, взад-вперед, а также там и сям многочисленные бездельники. Если смотреть трезво, производственные недостатки бросались в глаза с первого взгляда, картина наблюдалась вполне удручающая. По этой причине в груди ныла совесть, гнобила психику, сердце не знало покоя.

Что ж, сведущие люди давно уразумели: беда не приходит одна. Другими словами, пришла беда, отворяй ворота. Помимо неудовлетворительной организаций труда Колыванов, к своему огорчению и досаде, обнаружил, что на рабочем месте целиком и полностью отсутствует напарник.

Если дать волю чувствам, напарник в жизни дальнобойщика является первостепенной фигурой, исключительно важной и неоценимой персоной. От жены, по крайней мере, никто не требует, чтобы она день и ночь тряслась в грузовике, питалась всухомятку, спала урывками и каждую минуту была готова сесть за руль, или в мороз, в дождь, в слякоть лечь под грузовик и собственноручно произвести ремонт. Случись такое, и образцовая супруга заскучала бы, замучила бы упрёками – истерзала бы, запилила, извела…

Вообще, если честно, в подобных условиях практически любая жена проявляет себя с невыгодной, а то и с неблаговидной стороны. Вдобавок ещё и надуется, как мышь на крупу, – любая, даже сущий ангел. Говоря проще, толковый напарник ценился среди шофёров на вес золота. По обыкновению люди долго и с трудом притирались, а сложится экипаж – радуйся, повезло!

Нет смысла врать, нет резона водить кого-то за нос. Крупные учёные в лабораторных опытах на собаках давно открыли, что чужое присутствие – довольно утомительное явление, а в постоянном режиме вообще – туши свет! – как выражается простой народ. Однако, если называть вещи своими именами, Колыванов не чаял, грубо говоря, в напарнике души. Надо признаться, сослуживец того стоил. Они давно трудились бок о бок, плечо к плечу, локоть к локтю, привыкли, притёрлись, притерпелись, съели сообща пуд соли. К счастью, напарник попался вполне безобидный, безвредный, безотказный, из тех, что мухи не обидит, воды не замутит или, как говорится, тише воды, ниже травы. К тому же он был неприхотливым в быту и содержательным как личность. Помимо всего прочего сослуживец непринуждённо и стойко переносил дорожные невзгоды, неизбежные трудности и характерные для большой дороги превратности судьбы. А что ещё надобно шофёру, честному труженику и, в свою очередь, с богатым внутренним содержанием?