– Они платят налоги.

– Враньё. Мы заставляем их платить – иначе они не платили бы никогда никому ни гроша, загребая всё под себя.

– Бог ты мой, Дань. Ну, а благотворительность? Разве не богатые занимаются ею?!

– Это всё биология с этологией, Дюхон. Благотворительность для них – лишь обозначение статуса. Мы богатые! Ну, и страх, конечно, – так они надеются прикупить себе местечко в царстве божием. Ничего не выйдет. Бога нет, и царства его тоже нет. И попасть туда, соответственно, не получится. Поэтому – деньги на бочку. Прямо сейчас.

– Ты уверен?

– В чём?

– Что Его нет.

– Уверен.

– А я не уверен.

– Разубеждать тебя я не стану, дружище, – Майзель посмотрел на Корабельщикова, покачал головой. – То, что они называют благотворительностью, на самом деле – преступление. Отвратительная, подлая выдумка негодяев, примазавшихся к отличной идее, извративших её – до полной противоположности тому, что было заложено в неё изначально. Мы их всех перебьём – и покончим, наконец, с их «благотворительностью»! Из-за неё миллионы безграмотных, голодных, молодых и здоровых мужчин убивают друг друга, насилуют и заживо сжигают детей, отрезают груди сёстрам и матерям таких же, как они, голодных, безграмотных, молодых и здоровых, – голых, с членом, торчащим, как автомат, и автоматом, торчащим, как член.

– Какой же ты всё-таки…

– Недостаточно лишь мечтать о прекрасном времени, когда звёздные корабли Человечества станут бороздить просторы Вселенной. Нужно готовиться самим и готовить к этому всех остальных. И это будет всем – абсолютно всем – немало стоить.

– Тогда – зачем?!

– Затем, что таково наше – человеческое – предназначение. Мы объясняем, втолковываем. Мы очень осторожны и терпеливы, на самом деле. Но вот мешать нам – этого мы никому не можем позволить. Таких мы уничтожаем. И будем уничтожать.

– И кого больше?

– Наших становится всё больше, Дюхон. А до прочих мы доберёмся – рано или поздно.

– А кто это – «мы»? Ты? Вацлав?

– И я, и Вацлав. И ты. И даже твой Юлиус. И Ярухито.

– Кто?! Японский император?! А он тут при чём?!

– Он был одним из первых, кто понял, что мы собираемся делать. Одним из первых, поверивших в нас. В меня.

– Почему?!

– Потому, что на Востоке Дракон – символ не только разрушающей, но и могучей созидающей силы, символ мудрости и справедливости. Люди иногда могут не понимать его действий, мотивов, поступков – но он Дракон, и этим всё сказано.

– Ага. Так вот почему в Японии сейчас настоящий культ Дракона.

– Если кто-то думал, будто японский император – это такая туристическая достопримечательность, – Майзель вдруг рассмеялся.

– Расскажи, что смешного ты вспомнил. Может, и я посмеюсь?

– Мы с ним встретились первый раз лет двенадцать… Да, двенадцать лет назад. Он прилетел, едва успев вступить на трон. Помнишь эту жуткую историю с захватом императорского лайнера во время визита в Египет, когда погибла едва ли не вся семья? Они поняли, – если и дальше будут киснуть в болоте пацифизма, их всех вырежут. Всех – до последнего. Вацлаву он подарил меч, сделанный специально для него, а мне – роскошное, совершенно невероятной красоты издание «Протоколов сионских мудрецов» на японском с параллельным переводом на чешский. Он был так трагически серьёзен и так хотел в компанию, что у нас с Вацлавом просто не повернулся язык ему отказать.

– «Протоколы»?! Какая чушь!

– Японцы всегда восторгались этим текстом. Им не раз пытались объяснить – это фальшивка, в том числе и я сам, но Ярухито, кажется, не очень-то в это верит. Анекдот, да и только! Этот парень, кстати, вообще двинутый на истории. Ты слышал, наверное, – японцев некоторые исследователи считают одним из потерянных израильских колен?