– А!..

Она стала стягивать колготки вместе с трусиками, – она иногда выкидывает такие фортели, когда напьется.

– Хочу тебя, – промяукала она, расплываясь в улыбке. – Видишь, я вся твоя…

– А я не хочу! – резко отрезал я, наблюдая, тем не менее, за ее бесцеремонными действиями.

– Прямо-таки и не хочешь? – в ее чуть скрипучем голосе звучала наигранная обида.

– А то нет… Лежишь, как свинья, пьяная… Скажи, ну с чего ты напилась?

– Просто так… Я и не думала сегодня пить… Прости, больше не буду… Ну, иди ко мне, мой поросенок!

Я смотрел на нее с жалостью, пытаясь заглушить злость, бушевавшую во мне. Опухшее лицо, мешки под уставшими с красными прожилками глазами. Что делают с женщинами алкоголь и табак! А ведь в молодости, без преувеличения, была красавицей… Сколько мужчин добивалось ее расположения! И еще я подумал с тоской, что теперь до самой ночи не будет мне покоя. Все ее, грубо говоря, повадки за многие годы, что мы прожили вместе, были хорошо изучены. Немного погодя она снова подастся на поиски спиртного. Вот уже почти двенадцать лет я пытаюсь вытащить ее из страшной ямы. Но тщетно… Пьет она не каждый день. Но трезвые будни не приносят мира и спокойствия ей и окружающим ее людям. Без водки Оксана буквально сходит с ума, неделями не разговаривает, злится на весь белый свет. Дурой становится, когда пьет…

Тоска и замкнутый круг…

– Ну, так что? – нагло повторила она, скинув с себя всю одежду. – Мне долго ждать?

Тело у нее, в отличие от лица, по-прежнему, молодое и красивое – где уж тут устоять! Но мне надо было проявить твердость. И я бросил в ее сторону резко, с отвращением:

– Не хочу!

– Не хочешь!? – мои слова и тон их, не на шутку разозлили ее, задели женское самолюбие. – Ах ты, скотина! Урод! Конечно, я тебя уже не устраиваю! Хочешь молодого тела отведать? Так иди к «чиксе»! Помню, как ты на ее задницу любовался… Она сейчас в городе живет, запиши адрес: Улица Журавлева, шесть, квартира шесть. Хорошо запоминается.

«Чиксой» она называла двадцатишестилетнюю незамужнюю дочь соседки, медсестру, которая все прошлое лето жила с сыном у матери, а сейчас перебралась в город на съемную квартиру. Откуда Оксана взяла, что я «любовался» на ее зад? Такого не могло быть! И не мне ли об этом лучше знать, чем кому бы то ни было. В самом деле, у меня не имелось к ней никакой симпатии. И мне пришлось воспротивиться наглой лжи:

Оксана потянуло рукой сбившееся к ногам покрывало, и скрылась под ним с головой.

– Да откуда ты взяла, что я любовался на чей-то, извиняюсь, зад?

– Видела лично сама, – откинув покрывало, Оксана показала помятое лицо. – Я тогда вышла из дома, а ты в курятнике сидел как раз напротив того места в огороде, где «чиксушка» загорала в одних плавках…

Мне было ясно, что Оксана хочет меня достать, поиздеваться. И в этой ситуации мне следовало просто промолчать. Но я не мог.

– Не было такого! – вскипел я.

– Было!

– Слушай, не выдумывай что попало. Мне даже обидно… Я никогда тебе не изменял.

– Нет, было. Любовался ты на «чиксин» зад. Бабник ты еще тот!

Еще некоторое время мы занимались с ней пустой перебранкой.

– Хватит болтать! – наконец, сказал я. Оксана заметно отрезвела, и я решил немного разрядить обстановку – Давай, лучше, подвинься. Я устал, прилягу…

– Вот тебе! – показала она кукиш. – Шлепай по адресу, который я тебе назвала. К «чиксе» – ать, два – левой!

– Ну, хватит, наверное… Будешь себя так вести, и впрямь уйду!

– Да кому ты нужен, кроме меня? Ладно, иди сюда…

– Я не нужен? Ха-ха! Посмотрим еще, – произнес я, раздеваясь.

Оксана хоть и отрезвела, но чувствовала себя неважно. Я лег рядом, положив руки под голову, и стал смотреть в потолок.