– Мы будем следить, чтобы никто не увидел. Не волнуйся.

Ксорх кивнул, однако уходил мрачнее некуда. Казалось, что переживший Поглощение мальчишка совсем его не радовал.

В сознании Зур”дах пробыл недолго, буквально через час он уснул. Перед этим, правда, хорошенько поел. Организм требовал.

Проснувшись на следующий день, Зур”дах ощутил бодрость. Тело ощущалось обновленным и отдохнувшим. Он потянулся и с неохотой поднялся с меховой подстилки. Первым делом взглянул вокруг.

Глаза видели всё как обычно, а не как в первый момент пробуждения.

Мамы внутри шалаша не было. Душный воздух давил в грудь и резко захотелось выйти.

Зур”дах осторожно шагнул наружу, жадно глотнув свежего, прохладного воздуха. Ветерок остудил горячее после сна тело.

Гоблиненок обвел взглядом жилища зур и сразу насторожился. Все женщины были внутри.

Он едва не забыл, что ему по-прежнему надо опасаться этой безумной Ташки. Неожиданно захотелось пить, он вернулся в шалаш и хорошенько напился.

В отражении воды, которой был наполнен каменный кувшин, он посмотрел на свои глаза.

Обычные. – подумал он.

Зур”дах прищурил глаза и ощутил как внутри глаз что-то щелкнуло. И внезапно всё изменилось. Вернулись полосы в пространстве, снова будто кто-то расчертил всё на ровные квадраты, а в отражении он увидел глаза насекомого.

По спине пробежал холодок. Он себя не узнавал. Глаза действительно выглядели жутковато. Но только первые несколько мгновений. А вглядываясь, – они ему даже понравились. Зур”дах сразу отметил, что мир приобрел странную выпуклую четкость, даже резкость и потерял оттенки цветов. Тени и тьма стали очень контрастными.

Он мог рассмотреть и ворсинки ковра на дальней стене, и крохотную щербинку на посудинке. Однако, стоило ему убрать прищур и расслабить глаза – и всё ушло. Резкость и сегментированная сеть исчезли, а цвета вернулись. Всё стало по прежнему.

Гоблиненок заглянул в кувшин, проверяя глаза в отражении.

Нормальные…Что ж, попробую дальше…

Он решил какое-то время не выходить из дома и разобраться со своими глазами. Что они могут и как заставлять их работать.

Первый час Зур”дах то и делал, что приближал и отдалял каждый из предметов обстановки шалаша матери играясь с новым зрением, привыкая к нему. И за этот час глаза устали настолько, что под конец их было тяжело открывать и закрывать, будто под веки песка насыпали. Зато он научился лучше их ощущать. Теперь включить и выключить глаза было несложно.

Включались они от сильного волевого напряжения и одновременно прищуривания и вглядывания в какой-то предмет – в такой момент будто внутри Зур”даха что-то пробуждалось и появлялась та самая сетка.

Знак паука на руке он сразу закрасил углями, и теперь рука казалась просто грязной, после чего, убедившись, что полностью контролирует глаза, вышел наружу. Несмотря на запреты матери, сидеть в шалаше целый день было выше его сил, – слишком скучно и душно. Чтобы проверять глаза, он прихватил отполированный кусочек металла, а потом взял и угольницу со светляком.

Не помешают, – решил он.

Снаружи были мерзкие рожи зур, но он умудрился выгадать момент и проскользнуть незамеченным. Он хотел пойти к краю пещеры, где никто не жил, и там наконец опробовать глаза.

****

Постепенно жук-светляк привыкал к переменам в своей жизни. Прежний страх неизвестного ушел. С каждым мгновением, проведенным вблизи этого громадного существа, что-то менялось внутри него, медленно и постепенно. Существо кормило его и не причиняло боли – лишь иногда заставляло светиться, но это было не тяжело: светиться жук и сам любил. Правда, только когда был сыт.