– Хорошо, хорошо я понял – махнул рукой старик – что дальше-то? В тюрьму меня теперь за это посадите?

– Житель Гнуп я должен официально вас предупредить, что если на вас поступит ещё хоть одна жалоба от уважаемых гостей города, то мы будем вынуждены применить необходимые меры против вас, вплоть до изгнания вас из Радужного.

Наконец выдав необходимую информацию, помощник судьи Карл не спеша удалился в сторону центра, а Гнуп ещё минуту стоял с открытым ртом, переваривая только что услышанное.

«Ничего себе поворот – думал он – я двадцать лет работал на благо этого города и теперь из-за одного засранца могу потерять всё. Нет, так дело не пойдёт, с этим надо что-то делать».

– Смотрю, крыса к тебе сегодня забегала – у плетня вытирая рукой пот, снова стоял Гуннар – а я говорил, что пришлый нажалуется. По костюму видно было, что он из богатеньких, а значит наглый и привыкший, чтобы перед ним все скакали на задних лапках. С такими лучше не связываться и вообще обходить их за два квартала. Представляю, что он о тебе там наговорил. Что теперь делать-то будешь?

– Не страшно. Завтра пойду на базарную площадь за вином и хлебом, а заодно зайду к нашему дорогому мэру.

– Зачем?

– Поговорю с ним. Может работу другую предложит или хотя бы слово обо мне судье замолвит – Гнуп забрал с собой пустую бутыль и открыв дверь в дом повернулся к соседу – ладно, поздно уже. Завтра с этим будем разбираться. Спокойной ночи тебе, Гуннар.

– Спокойной ночи, Гнуп.

Старик зашёл в дом и, упав на кровать, мгновенно заснул.

Луч солнца коснулся лица, прогоняя сон. Старик сел, потянулся, встав с кровати, не спеша подошёл к тумбочке и… увидел засохшее красное пятно на любимой белоснежной салфетке.

«Что это? – он взял в руки салфетку и поднёс её к глазам. Внимательно рассмотрев, поскрёб ногтём и понюхал – вино. Однозначно вино. Но я этого не делал – значит… значит, это сделал кто-то другой. Но вот кто?»

На ум почему-то тут же пришла мысль, что это могла быть его соседка травница Старая Халла, проживающая напротив. Отношения у них не сложились буквально сразу, и как Гнуп не старался их поправить, ничего не получалось. У старухи был очень тяжёлый характер и, как старик потом узнал от других соседей, она была в контрах буквально со всеми в городе. А ещё обычно шёпотом поговаривали, что старая травница время от времени балуется чёрной магией. Но представить, как Халла скрепя древними суставами посреди ночи забирается в его дом, чтобы обокрасть его тумбочку, и он при этом ничего не услышал…

«Нет. Она его, конечно, не любит, но не до такой же степени, что бы ночью воровать у него вино. Да и за двадцать лет Старая Халла никогда в таком деле замечена не была. Ругань у плетня это всё на что она была способна. Тогда возникает другой вопрос, а кто это может быть, если не Халла? С остальными соседями у него всегда были хорошие отношения – Гнуп потеребил бороду, разглядывая красное пятно – а если предположить что это были не местные жители, а пришлые? Ну конечно они! Кто-кто, а эти вполне могли сделать такую гадость».

Гнуп вспомнил, что примерно год назад он слышал одну историю на базарной площади. Тогда у местного кузнеца Андерса целую неделю по ночам крали его основной инструмент – молот. Ночью неизвестные выносили его из кузни, а утром кузнец находил украденную вещь в центре базарной площади. Вскоре всё это надоело уважаемому Андерсу и вот как-то ночью хозяин кузницы устроил засаду на воришку и изловил паршивца. И конечно им оказался пришлый, а кто бы в этом сомневался.

«Значит, решили теперь и у меня попроказничать – старик ухмыльнулся – ну ничего, я отучу вас делать гадости в моём доме».