– В прямом, – ответила уже совсем шепотом Вира. – Она не жила с нами раньше. Я не помню ее в детстве и не знаю ее родителей. Эльфийка-маг просто появилась, Лучик в нее сразу влюбился и уже на следующий день сделал ей предложение. Разве это не странно? Я пыталась несколько раз поговорить с братцем, но он всегда становится раздражительным, нервно кричит и меняет тему разговора, как только я произношу ее имя.

– А где твоя мама? – спросила ведьма и немного смутилась, посчитав, что задала неудобный вопрос.

– Моя мать умерла через неделю после свадьбы брата, – печальным голосом ответила эльфийка. – Никто не знает причины такой быстрой смерти, она вдруг заболела и постарела за три дня.

Тахон достал из мешка, в котором принесли гостям оружие и доспехи, свой медальон и хотел было надеть, но вдруг призадумался.

– Надевай, – командор протянул украшение ведьме.

– Он же не работает, – Тать взяла медальон в руки, надела на свою шею. – Руна должна светиться, я это точно знаю.

– Тогда зачем, по-твоему, я таскаю его постоянно с собой? – Командор дотронулся до маленькой, еле заметной иголки в центре украшения и уколол свой палец.

Гномья кровь капнула на руну, через мгновение она ярко вспыхнула, после заметно потускнела, но продолжала светиться. Тать щелкнула пальцами, и на их кончиках появился маленький огонек, как на свечке.

– Странно, – Тать закрыла глаза. – Магия освободилась не полностью, ее все равно что-то обессиливает. И ворон своих не вижу, над лесом нет ни одного моего агента. Есть ощущение, что весь Черный лес под магическим куполом, и моя магия или то, что от нее осталось, не распространяется за его пределы.

В шатёр вбежала молодая эльфийка и запыхавшимся голосом обратилась к Вире:

– Пожалуйста, скорей, вам нужно срочно к его величеству, король очень плохо себя чувствует!

Жуткая вонь стояла над замком лорда Азата Дюльдя. По его приказу подневольные стащили всех мертвяков в пустующий ров вокруг замка. Сложили в большую кучу и подожгли. Тела долго не загорались, и Игнат хотел было полить их спиртом из тайных запасов Азата на черный день. Но лорд воспротивился и велел взять старое масло из бочки в давно не работающей кузне. Долго думали, что делать с огром. Его тело слишком большое и тяжелое для человека. Сторож Игнат предложил соорудить некое подобие катка. Пара деревянных жердей с веревкой, под ними круглые бревна, которые после следовало заново подкладывать под освободившийся конец. Тяжело, но всё же легче. Мужички тоже чесали затылки, кто предложил сжечь прямо на территории замка, а кто и вовсе попробовать огра на вкус. Лорд запретил все эксперименты, приказал разрубить существо на части и сжечь в общей куче. Черный дым и мерзкий запах стоял над замком до утра. На следующий день Азат собрал всех возле главного входа и вместе с мужичками принялся убирать остатки старых ворот. Огр почти проломил их дубовым бревном, но они успели слететь с петель раньше, чем совсем разломились.

– Эти уже не починить, – качал головой Игнат. – Сгнили, ваша светлость, им лет-то незнамо сколько. Даже печь не растопить.

Азат встал в полный рост, поставил руки в бока, осмотрел всех присутствующих и серьезным голосом произнес:

– Закончите уборку, собирайте всех перед входом, будем думать, как жить дальше!

***

После обеда все жители замка собрались на площади перед лордом. Мужики, женщины и дети пришли послушать, что скажет им единственный защитник. Азат вышел к людям всё в том же, хоть и дорогом, но давно не стиранном халате. Затянул тряпичный пояс потуже, окинул взглядом и спросил спокойным тоном сторожа: