Анабель брезгливо плюнула в своего мучителя и, набравшись смелости, двинулась по следам крови, оставленным её драконом. Дорожка из голубых пятен была отлично видна на зелёном фоне травы и листьев. Вскоре она его нагнала. Дракон шёл медленно, тяжело переваливаясь с лапы на лапу. Улететь в таком состоянии он определенно не мог. А значит, шансы принцессы осуществить задуманное увеличивались.

Двигался дракон к озеру знакомой Анабель дорогой – это облегчало задачу. Рёбра у девушки гудели, каждый неловкий шаг отдавался жгучей болью в груди, но она упорно шла за своей целью.

С каждой минутой дракон шел всё медленнее. Он часто останавливался, переводя дух. Иногда совсем по-человечески опирался на стволы огромных исполинских деревьев, чтобы не упасть. После таких остановок на земле оставались огромные лужи голубой драконьей крови.

Наконец, обескровленный и измотанный дорогой, дракон вышел на знакомую Анабель изумрудную поляну возле озера. Последние метры дались ему с огромным трудом, он преодолевал их уже ползком. Издав протяжный не то стон, не то крик, дракон сложил свои могучие крылья, скатился в озеро да так и остался лежать в нем, омываемый его холодными водами. Кровь продолжала хлестать из его бока, и вскоре вода в озере приобрела голубоватый оттенок.

Девушка наблюдала за исполином из зарослей, боясь выйти на поляну. Она выжидала. Дракон расположился довольно удобно для осуществления её коварного плана. Его огромное тело лежало в чаше озера, на остистую спину сверху низвергался водопад, а голова оставалась на берегу. Он был недвижим и глаза не открывал. Казалось, он пришёл сюда, чтобы умереть. Лишь его тяжёлое, натужное дыхание говорило о том, что он все ещё жив.

Дело оставалось за малым: нужно было дождаться верного момента, когда дракон уснёт окончательно, незаметно подкрасться к нему и вылить в приоткрытую пасть остатки яда.

Саму Анабель всё сильнее терзала боль в груди. Дышать было труднее и труднее, как, впрочем, и сохранять концентрацию. Голова стала тяжелой и сильно разболелась – каждое движение, каждый блик заходящего солнца усиливали эту боль. Грудь жгло так, словно кто-то заставил её выпить раскаленный свинец.

Дракон по-прежнему не двигался. В полубреду Анабель поняла, что если не решится осуществить задуманное прямо сейчас, то может просто потерять сознание, и тогда шанс, возможно, будет упущен навсегда.

Анабель вынула из-за голенища сапог драгоценную колбу с ядом и, зажав её в кулаке, неверным шагом пошла к дракону. Мир вокруг неё плыл, перед глазами мельтешили яркие мушки – верный признак нехватки воздуха. Пульс в голове бил набатом. Лишь напряжение момента заставляло девушку оставаться в сознании. По её телу волнами начала разливаться дрожь. Руки тряслись, зубы выдавали ритмичную дробь, дыхание сделалось поверхностным и рваным.

Шаг, ещё шаг. Вот она уже стоит перед раненым драконом, всем своим телом ощущает его горячее дыхание. Пасть его приоткрыта. Видны острые клыки, шершавый сухой язык, мокрый нос с широкими ноздрями. Дракон в её власти. Беззащитный, слабый, огромный умирающий дракон.

Анабель упала перед ним на колени, трясущимися руками открыла колбу с ядом и наклонилась над его могучей головой, как вдруг золотой амулет на её шее выпал из ворота изодранной рубашки и полетел вниз. Девушка резко отстранилась, чтобы тяжелое украшение не ударило и не разбудило дракона, но, потеряв от резкого движения и боли, последовавшей за ним, равновесие, рухнула возле головы зверя. Амулет зацепился за один из шипов на морде дракона да так и остался болтаться у того перед самым носом. В то же мгновение Анабель заметила, что амулет начал светиться тем же тёплым светом, который излучал и ранее в пещере. Приятное тепло исходило от золотой руны. Девушка ощущала его грудью и не понимала, что именно происходит. В тот первый раз она решила, что амулет реагирует именно на воду, но теперь для девушки стало очевидным, что эта семейная реликвия, доставшаяся ей от отца, реагирует и на хозяина острова.