«Язык без костей или мозги набекрень», с высоты своей мудрости оценивает Балашов рассуждения Гегесия и Лао-Цзы.

Но вот что интересно. Гегесий учил: «Лишь для глупцов может иметь значение жизнь; мудрецу же безразлично жить или не жить». То есть, тут он не призывает к смерти, а всего лишь говорит о безразличии, равенстве жизни и смерти. А Лао-Цзы по словам Балашова «утверждал, что для нас небытие предпочтительнее бытия», то есть напрямую призывает к смерти. Но кончали жизнь почему-то слушатели Гегесия, а не Лао-Цзы. Может быть, Лао-Цзы не читал лекций? Или читал их более подготовленным слушателям? Балашов на это внимания не обращает.

Эффект лекций Гегесия говорит лишь о том, как способна философия и хороший оратор влиять на неподготовленные умы. Но в принципе, в корне, и Гегесий и Лао-Цзы правы в том, что жизнь как таковая, жизнь вообще, и каждого отдельного индивида, и даже всего вида не имеет какого-то особого значения, данного ей от природы. Во всяком случае, никто ещё этого значения не выявил. Что-то ни от Балашова, ни от какого-либо другого философа или учёного не найдено ни одного труда, в котором бы высказывалась великая скорбь по исчезновению хотя бы неандертальцев, или каких-либо других представителей биологической жизни на планете. Нет, сухая констатация фактов: были, вымерли, и всё. Вот и всё значение их жизни. Мы больше жалеем об исчезновении динозавров (они ведь такие милашки), чем об исчезновении неандертальцев или других народов, которые некогда населяли Землю.

Поэтому как бы не возмущался Балашов, как бы не хотел какого-то особого значения для своей жизни, но действительность такова, что никакого особого значения нет. Жизнь самоценна сама по себе, даже без всякого значения. А вот личное значение и личную цель жизни каждый должен определять сам. Но даже в этом случае жизнь одного может не иметь никакого значения для другого.

Балашов здесь похож на разгневанного ребёнка, у которого отняли любимую сказку, которому сказали, что Деда Мороза не существует, похож на боговеров, которых лишили богов, и которые в ужасе думают, что без богов жить невозможно.

Как писал Пушкин: «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». К сожалению, ценность жизни – это и есть «нас возвышающий обман», а то, что жизнь не имеет какого-то особого значения, особой цены – это та «низкая истина», та действительность, которая страшит своей убийственной правдой. Так что правы были и Гегесий и Лао-Цзы. А Балашов просто не захотел принять этой правды, хотя, как философ, и должен бы был. Возможно, просто не понял.

Он это легче мог бы понять, если бы сравнил свою жизнь не со своими личными интересами и достижениями, а с тараканом или мухой, или мокрицей. В чем смысл и особое значение жизни отдельно взятого таракана? А ведь если посмотреть на Землю из космоса, то философ Балашов будет мельче таракана, он вовсе исчезнет. Останется только голубоватый шарик в космосе. В чём же тогда смысл и значение жизни Балашова? Да и где он? Он просто исчез. Но вот сам Балашов, конечно, считает свою жизнь самой ценной во всей вселенной. Как, впрочем, и каждый человек, и каждое живое существо. И даже мокрица.

А почему? Да потому, что жизнь ценна сама по себе, сама для себя, она ценна для её обладателя, а не для какой-то высшей цели. Эту цель обладатель должен придумать себе сам. А может и не утруждать себя этим. Проживёт и так.

7.

В главе «А. Шопенгауэр: смерть – мусагет-вдохновитель философии» Балашов рассуждает о Шопенгауэре и его труде «Мир как воля и представление». Вот что он пишет: