Немцы, по контрасту, вели себя весьма деятельно, но мимо медитирующих лам буквально «ходили на цыпочках». Деятельность, которой они были заняты, носила вполне прикладной характер: они вовсю достраивали приют и обустраивали пути, к нему ведущие. Ещё их, по-моему, занимали военные действия, ведшиеся неподалёку: они то изучали карты местности, то оглядывали окрестности в бинокль, что-то отмечая в тех же картах, то отправлялись на разведку вместе с профессиональными альпинистами.

В результате, я была целыми днями предоставлена самой себе. Грех не воспользоваться. Благодаря репутации девочки одарённой и не от мира сего, я могла, не вызывая лишнего удивления, уходить подальше и от лам, и от лагеря – медитировать. Немцы отнеслись к моей инициативе с восторгом, ещё большим, чем во время нашего пребывания в Тибете, поскольку теперь я уходила на облюбованную полянку не от случая к случаю, а регулярно, то есть проявила способность действовать планомерно и систематично. О целях моих они не спрашивали, но, думаю, полагали, что занимаюсь в одиночестве совершенствованием мастерства.

Я проверилась всеми доступными способами. Всё в порядке, никто за мной не наблюдает. Наконец-то можно было спокойно и без спешки выходить на связь с девчонками, причём делать это в одно и то же, заранее условленное время. Перво-наперво попросила своих удостовериться, что за мной не установлено наблюдение на тонком плане. Специалисты из группы слежения дали отрицательный ответ, что придало всем уверенности.

Во время сеансов связи я постепенно, шаг за шагом передавала всю мало-мальски интересную информацию, полученную в Тибете. Когда окажусь в Берлине – такой возможности долго не представится: придётся ждать, когда мне создадут защищённый канал связи. Такой канал наши умели создавать только в привязке к местным условиям.

Честно говоря, телепатия в качестве канала точной передачи данных неудобна: слишком громоздкая схема, слишком медленно происходит формулирование сообщений, а принятие сопровождается столь же медленной проверкой. Но плюсы также очевидны: ты можешь выходить на контакт в любой момент, без рации и связника, и никто тебя не засечёт, не вычислит. Кроме горстки людей с аналогичными способностями, которым должно для этого ещё прийти в голову, что тебя надо ловить на телепатической связи с противником.

Где-то спустя неделю пребывания на склонах Эльбруса в один прекрасный момент совсем неожиданно лагерь пришёл в сильнейшее волнение. Немцы указывали друг другу размашистыми жестами на вершину горы и смотрели в бинокль, ламы пристально смотрели туда же – без всякой оптики. Без бинокля я ничего не увидела, но из громких обсуждений стало ясно, что на вершине неожиданно появился и гордо развевается огромный красный с чёрной свастикой флаг. Потом мне и посмотреть дали на это диво. Говорили с натянутым энтузиазмом о смелых альпинистах из дивизии «Эдельвейс», но при этом косились с опаской в сторону лам. И не зря.

Ламы высоких посвящений – существа достаточно прозрачные: в худшем случае, лишь слабая рябь эмоций пробегает по их лицам и энергетике. Из всех людей, кого мне довелось встретить в жизни, только Гуляка отличался ещё большей, почти идеальной степенью прозрачности.

Несмотря на всю свою просвещённую уравновешенность, ламы в данный момент выглядели мрачнее тучи. Когда глава их делегации повелительно протянул руку за биноклем, герр Кайенбург отдал прибор с очевидной неохотой. Бинокль не долго ходил по рукам: большинству жителей гор зрение и так позволяло разглядеть новое «украшение» Эльбруса. Затем глава тибетской миссии заговорил.