– Подъём! – крикнул он. – Приготовиться к запуску двигателей.

Экипаж чётко и правильно выполнил все положенные действия и вскоре третий двигатель, медленно набирая обороты, загудел, фыркнул и запустился. Немного поработав на малом газе, Шухов выключил мотор.

Старший техник пошёл на командный пункт инженера эскадрильи доложить об устранении неисправности. А после экипаж растворился словно. Исчез! Дружная, спаянная команда рванула к финишу, к долгожданной цели такой – к дому Абрикосова Васи.

С самолётом что было, мало интересовало кого: кочегарова то забота. Праздничек захватил собою цепкою хваткой мёртвой.

Калитка дома Абрикосова заскрипела, и весь технический экипаж самолёта № 85, а также Круглов и Фомин проскользнули в неё. Большой казацкий двор очень напоминал зажиточную помещичью усадьбу. В самой глубине его, чуть ли не по всей длине, располагался свинарник, где ждал смерти здоровенный кабан. Был он килограммов под триста весом.

У свинарника погребок открыт – ровно на подпорочке ляда. Тут же будка, в ней кобель лохматый. Птица мелкая рассекает. ИндюшИны вперевалку шествуют, их под дюжину. Прямо монстры. Доброму барану в весе фору дадут, потому и дефилируют гордо. Вид у них такой же как у сбитных ментов, что идут по маршруту чинно.

Круглову один такой индюк почему-то здорово не понравился, и он предложил Абрикосову:

– Слушай, Вася, давай я тебе, кроме свиньи, ещё и вот этого сопливца зарежу, ходит, падла, ухмыляется, прямо замполит наш. Сопли развесил, нахохлился. Безобразие.

– Да вы, товарищ капитан, не волнуйтесь. Если вам индюки мешают, я их в сарай закрою.

– Эх ты, Абрикосов. Помазок – одно слово. Ты же видал, как я режу? Видал! А коли так, то значит знать должен, что ас я – суперпрофессионал. Таких мастеров художественного убоя свиней на всём свете белом нет больше! Разве может, скажи, индюк помешать мне?

Саша Круглов действительно был непревзойденным мастером по резке свиней. Ремесло он перенял у деда, также бывшего нарасхваты в деревне. Оставил дед внуку, кроме искусства своего, ещё и отличный немецкий штык. Трофейный, из отменной стали круповской.

То, что вытворял Круглов на подобных мероприятиях, делало их неотразимым и захватывающим шоу. Саша так виртуозно и точно владел кинжалом, что кабан даже не успевал ничего понять. Умирал легко и без визга. Будто бы спать ложился. Публику то наповал разило.

Абрикосов с коллегами быстро импровизированно стол накрыли. Водку выставили: пятнадцать бутылок, хлеб да соль, огурцы с лучком, ну и, чтоб пошло веселее дело, пропустить решили по фронтовой.

– По местам, товарищи! – прокричал Шухов, и компания дружно уселась вокруг стоящего в тени акации большого стола круглого.

Пили молча по первой, слышно было только бульканье да сопенье. А пока ребята закусывали, кочегары прогуляться решили да усадьбу Васи Абрикосова посмотреть. Шухов невзначай поглядел на будку и: Боже! Пентаграмму на ней узрел красную, как и у бомбардировщика на киле. Собака же, волкодав могучий, глянула на кочегара с испугом и завыла очень жалобно так. Никто, кроме Шухова, ни хозяин, ни гости не обратили совсем внимания на такое поведение пса, он же, вспомнив разговор ночной с дьяволом, содрогнулся, смутно чувствуя с тем событием связь. Показалось, что собака чует приближение жуткого чего-то. Только отогнал подальше Шухов мистику приставшую и к столу обратно, а Круглов к свинарнику подошёл и на объект работы предстоящей взглянул. Вепрь громадный надменно на мир смотрел. Был он не просто огромен, он был ошеломляюще велик и состоял, казалось, из одних только мышц накаченных. В теле животного не было даже намёка на присутствие сала. Такого знаменитый резчик на своём веку ещё не встречал.