После окончания Второй мировой войны Европа оказалась разделенной на Восточный блок и Западную Европу. Эти региональные группировки символизировали принадлежность европейских государств к двум основным военным союзам – Варшавскому договору, в котором решающую роль играл СССР, и финансируемой американцами Организации Североатлантического договора (НАТО). В конечном счете государства – члены названных выше организаций вошли в Европейский союз (также был создан в послевоенный период); при этом предпринимались некоторые усилия, поощрявшие сотрудничество университетов разных стран и студенческую мобильность.

Региональные и международные академические программы и организации, создававшиеся в условиях холодной войны, во многих случаях имели отпечаток идеологической борьбы, которая велась в то время. Несмотря на то что понятия «мягкая сила» еще не существовало, многие из инициатив, такие как стипендии в рамках программы Фулбрайта, проекты Британского содружества наций, программы, предлагавшиеся московским Университетом дружбы народов, были составной частью усилий, направленных на расширение влияния каждой из враждующих сторон холодной войны [Nye, 2004]. Благодаря этим программам были созданы региональные и международные сети институций высшего образования (вузов), а также заложена основа для резкого расширения глобальных инициатив в сфере высшего образования в будущем.

Одновременно происходило изменение глобального баланса сил в сфере науки и образования. До начала Второй мировой войны одной из глобальных академических держав была Германия, но нацисты нанесли огромный ущерб немецким университетам. Страну покинули многие выдающиеся ученые, академические свободы были ликвидированы, а во множестве областей место науки заняла идеология. Война, последовавшая за приходом к власти нацистов, навредила еще больше, причем не только немецким университетам, но и в определенной степени всем европейским вузам. В то же время в США происходил бурный рост экономики и научно-образовательной системы. Уже в 1920-е годы Америка первой обеспечила массовый доступ к высшему образованию, а в послевоенный период он был еще более расширен. Благодаря финансированию со стороны федерального правительства (отчасти финансовые вложения объяснялись стремлением государства использовать науку в интересах холодной войны) развивались исследовательские университеты [Lowen, 1997]. Баланс сил в академической сфере изменился в пользу заатлантических стран. Рост исследовательских университетов в таких государствах, как Канада и Австралия, а также важная роль Великобритании способствовали тому, что основным языком науки во все большей степени становился английский.

В последнее десятилетие XX в. мы стали свидетелями распада СССР, новой открытости стран Центральной и Восточной Европы, роста стран Восточной Азии, экономическим «мотором» которого первоначально была Япония, а затем Китай. Одновременно происходило усиление Европейского союза, участники которого заключили Маастрихтский договор и Болонские соглашения, оказавшие значительное воздействие на высшее образование. Таким образом, экономические и политические силы, действовавшие в середине XX в., обусловили начало и дальнейшее развитие процесса интернационализации высшего образования. При этом они значительно отличались от тенденций, под влиянием которых стали развиваться события в начале XXI в.

Глобализация, в общем случае определяемая как усиливающаяся интеграция мировой экономики, одновременно различными способами оказывает существенное влияние на высшее образование [King, Marginson, Naidoo, 2013]. В начале XXI в. она имеет множество далеко идущих последствий для общества и экономики, и ее воздействие на высшее образование в некоторых аспектах проявляется особенно сильно [Friedman, 2005; Wildavsky, 2010]. Так, тенденциями глобализации обусловлены возникновение и развитие мировой экономики знаний, которая напрямую влияет на университеты.