На свете мы живём с оглядкой,

И своего не отдадим;

Со смертью мы играем в прятки,

Со смертью мы играем в пря-а-тки,

А волк – есть волк, хоть и один.

Волк в поле воин, хоть и одиночка;

Овец пускаем мы на шашлыки

И смерть нам выдаёт отсрочку,

И смерть нам выдаёт отсрочку-у,

Когда во рту горят клыки.

Л а р а (перебивает). Стоп, ребята! У меня идея. (Звучание гитары обрывается).

П а л ё н а я ш к у р а (недовольно). Обязательно тебе, Лара, надо песню испортить. Могла бы и подождать.

Л а р а. Идея не может ждать. Это песню мы можем допеть, а идея она (поднимает глубокомысленно лапу вверх) есть и-де-я-я,.., дурак.

К о г т и с т а я л а п а. Говори, Лара, толком. Сама знаешь – прерывать волчий гимн нельзя, это святое.

Л а р а. Давайте не будем ждать, когда овцы подойдут завтра к копне, а обвяжемся сеном, и сами подойдём к овечьему стаду, а там уж мы с ними посчитаемся.

К о г т и с т а я л а п а. Очень умное предложение. Ты слышишь Скудя? (обращается к привязанному волчонку, тот задыхается в дыму) Завтра от твоих овец останутся рожки да ножки. Они даже и не поймут, как это всё произошло. Ай, да Лара… (Громко.) Волки! Предложение Лары – стопроцентная удача. Ради такого предложения можно и гимн прервать. Давай, Белое брюхо, продолжай (Белое брюхо снова играет, волки поют с особым настроем, воодушевлённо.)

И вот погоня – всё слилось в едино,

Чему не миновать, тому и быть

И если сорвалась с зубов скотина

И если сорвалась с зубов скоти-и-на,

Нам хочется по-волчьи так завыть.

Завыть, чтоб дрожь пронзала тело

И стыла кровь от звуков ледяных;

Мы на одностволку идём смело,

Мы на одностволку идём смело-о,

Убьют ведь одного, а не двоих.

Своих подранков в поле не бросаем,

Укроют дебри нас наверняка,

А в дебрях раненых съедаем,

А в дебрях ранены-ы-х съедаем,

Чтоб выжить стае и наверняка.

Чтоб выжить стае и наверняка.

К о г т и с т а я л а п а (встаёт). Довольно… Завтра трудный день. Пошли, братцы. А ты жарься – овечий шпион. Мы жареное мясо, если ты не глиняный, тоже очень уважаем. Позавтракаем тобой и на охоту, овец драть (уходят).

С к у д я стоит среди пламени, мучается, пытается отвязаться от кола, но у него ничего не выходит.

С к у д я. Как же мне предупредить овец!? Ах, Даша… Даша… Как я устал. ( Обвисает на верёвке, склонив голову.)

Явление второе

Утро. К костру с почти сгоревшим колом и прогоревшими дровами подходит Скалолаз и овечка Даша. Пышет жаром от светящихся углей.

С к а л о л а з (показывает на костёр). Здесь волки привязали Скудю к вбитому колу и развели огонь. Видишь, кол почти сгорел, значит, сгорел и волчонок. Мы все виноваты, что не поверили Скуде, что он игрушка. У нас чёрствые сердца. Из-за нас он пошёл искать друзей среди волков, потому, что мы сказали, что раз ты волк и называешь себя волком, то иди и живи в стае. А он не волк, то есть волк, но в душе не волк.

Д а ш а (скорбным голосом). Прощай, мой друг… прощай, любимый. Ты был лучше всех на свете. Я никогда, никогда тебя не забуду (обращаясь к Скололазу). Давай соберём от костра пепел, положим в баночку и похороним то, что от него осталось.

С к а л о л а з. Мы это, милая Даша, обязательно сделаем, только не сегодня. Угли ещё очень раскалены. К обеду они догорят, остынут и уж тогда. Да и волки могут вернуться. Нам опасно здесь задерживаться…

Д а ш а (тихим голосом, слышатся всхлипы). Я останусь… Пусть они и меня съедят, как съел огонь моего Скудю.

С к а л о л а з. Так нельзя говорить. Пошли… пошли… посмотрела и хватит. А то ещё обожжёшься. Вот костёр остынет, и мы его похороним. (Берёт Дашу за руку и уводит. Идут медленно. Даша скорбным голосом поёт.)