Д а ш а. А если овцы ошибаются? Ведь бывают же в жизни исключения!

Э м м а (вступает в разговор). Похоже, что это ты у нас исключение, дорогая Даша. Тебе что молодых барашков в стаде мало? Вон Курчавый с тебя глаз не сводит. (Обнимает Дашу, говорит ласково, успокаивающе.) Он тебя любит. Женитесь. А мы всем стадом такую свадьбу закатим. Потом у вас появятся детки. И они будут резвиться на поляне с самой сочной и вкусной травкой. Вожак не велит ни одной овце туда заходить, бережёт эту травку для малышей.

(В стадо вбегает Скалолаз. Он возбуждён. Овцы спрашивают, что случилось?).

С к а л о л а з. Ой! Что я сейчас видел и слышал. Глазам и ушам не поверишь!!

Э м м а. Да говори ты толком, а то ни «бе», ни «ме» ни «ку-ка-ре?-ку».

С к а л о л а з. Я днём обронил колокольльчик, а к вечеру пошёл его искать. Какой же я козёл без колокольчика? Как отару с поля вести? Без колокольчика овцы разбредутся кто куда.

Б я ш к а. Говори ты толком.

С к а л о л а з. Дохожу я до копны сена, до той, что на краю поля стоит и – и – и …

Э м м а. Что «и»…? Да говори ты…

С к а л о л а з. А там волки… (Пауза.)

Б я ш к а. Как же они тебя не съели?

С к а л о л а з. Съели бы, как пить дать, съели. Только им не до меня было, они шпиона допрашивали.

Д а ш а (порываясь к козлу). Какого шпиона?

С к а л о л а з. Да нашего глиняного волчонка и допрашивали. Они его за шпиона приняли, он в копне прятался.

Б я ш к а. Как за шпиона? Он же волчонок, стало быть, их породы.

Д а ш а. Да не их породы! Не их,… он обыкновенная глиняная игрушка. Я же вам говорила… (Плачущим голосом.) Они его съедят.

Э м м а. Как же они его съедят, когда он глиняный?

Д а ш а. Тогда разгрызут.

С к а л о л а з. Они хотели его сначала в воду бросить, чтоб размок.

Э м м а. Ах, как это мокро! Мы овцы не любим воду… И что же?

С к а л о л а з. Не бросили. Потащили в костёр, что на опушке леса горел. Люди, как следует не затушили, вот угли и остались (Даша охает и падает в обморок.)

Б я ш к а. (укоризненно, обращаясь к Скололазу и показывая на Дашу). Нашёл о чём сказать. Ну, придумал бы что- нибудь… Дескать, он вырвался… убежал, или лучше вообще ничего бы не говорил… Экие вы козлы. У вас одна извилина в мозгах и то прямая, а ещё про овец говорят, что мы безмозглые.

С к а л о л а з (уходя). Не пойму я этих овец – то волчонка прогоняют, то по нему же слёзы льют, да ещё меня упрекают? Нашли козла отпущенья.

Сцена шестая

Сумерки. Волки носят для костра ветки.

Явление первое

С к у д я (притворно кричит). Не надо в костёр, лучше в воду!

Б е л о е б р ю х о. Ты шпион и предатель волчьего рода. А шпионов и предателей мы поджариваем в костре.

(Вбивают в костёр с тлеющими углями кол, привязывают к нему Скудю, обкладывает Скудю ветками и дуют на угли, чтоб разгорелись. При этом Белое брюхо обжигает немного лапу. Трясёт лапой, прыгает, воет.)

П а л ё н а я ш к у р а. Что, лапу обжёг? Теперь ты у нас будешь не Белое брюхо, а «Палёная лапа». Ха-ха-ха.

Б е л о е б р ю х о. Посмейся мне, а то быстро сменишь имя и будут тебя называть не «Палёная шкура», а «Выдранный хвост» или «Откушенное ухо».

П а л ё н а я ш к у р а. Пошутить нельзя, сразу и драться. (Костёр разгорается.)

К о г т и с т а я л а п а. А ты, Палёная шкура, знай, как шутить. Шутки шуткам рознь. Над одними шутками смеются, а за другие и по зубам дают. А перед охотой, чтоб была удача споём нашу. Запевай, Белое брюхо. (Белое брюхо снимает гитару со спины, играет и поёт, волки подтягивают.)

Мы волки – следуем удаче;

Мы волки – любим есть и пить,

А не своруешь, как иначе?

А не своруешь, как ина-а-че?

Ну, надо же на свете жить.