Я положила свое резюме и сопроводительное письмо в конверт FedEx и отправила. Месяцы шли, ответа из Вашингтона не было, и я уже решила, что должность досталась кому-то другому. Мне никогда не казалось, что отсутствие новостей – хорошая новость. Однако как-то раз, когда я выполняла срочный заказ, у меня зазвонил телефон. Приятный мужской голос сказал, что его зовут РОН и он из ФБР. Я не совсем поняла причину звонка и предположила, что пришло время обновить мой статус секретности.

Я почти не слушала мужчину, продолжая работать над заказом, но внезапно он сказал: «Вы соответствуете всем требованиям». Сердце замерло у меня в груди: я вспомнила о заявлении, которое отправила девять месяцев назад. Он продолжил говорить: к ним поступило несколько сот резюме, и вот они сузили выбор до нескольких кандидатур. Когда я смогу пройти собеседование?

Я судорожно сглотнула. Собеседование предполагалось провести по телефону, поэтому мы договорились на следующий день. Мобильные в те времена имелись разве что у голливудских продюсеров, а я не хотела, чтобы звонок состоялся в рабочее время. Так что я попросила отгул на полдня и вернулась домой пораньше. Ровно в назначенную минуту телефон зазвонил; со мной говорило по спикеру сразу четверо человек.

Все были крайне вежливы; мне задавали разнообразные вопросы насчет ПО и способов решения дизайнерских задач. Единственным затруднением было отсутствие компьютера у меня перед глазами. Одним из первых вопросов было: «Как вы обработаете размытое фото?»

Как при изучении русского, я зажмурила глаза и представила перед собой меню Photoshop.

– ОК, сначала откорректирую фильтр, потом использую маски резкости, включу превью, откорректирую свет, контраст и…

Если вам стало скучно, я вас не виню, но для художников это звучало так, будто я знаю, о чем говорю.

Рон спросил, есть ли у меня веб-сайт с портфолио. Сайта не было, поэтому он попросил загрузить мои работы на зип-драйв (дело было в 1998 году) и прислать ему до конца недели.

– Конечно, – ответила я.

Оставалось две проблемы: во-первых, у меня не было готового портфолио. Поскольку прошло уже столько времени, я решила, что мое резюме давно полетело в мусорную корзину. И во-вторых, я до сих пор не обзавелась домашним компьютером. Однако с помощью карты «Виза» через двадцать четыре часа обе проблемы были решены. Я купила голубой iMac и всю ночь просидела, составляя портфолио.

Я думала, что придется ждать еще несколько месяцев, но через неделю мне снова позвонили.

– Работа ваша, если вы ее хотите.

Серьезно? Я думала, что собеседование по телефону – только первый шаг в длительном процессе. Удивительно, но я получила работу, даже не увидев, как выглядит ФБР изнутри.

Очень скоро агенты ФБР уже опрашивали моих соседей, коллег и друзей из колледжа, а я проходила тесты на полиграфе и сдавала анализы на наркотики. Все развивалось с молниеносной скоростью, а потом резко остановилось 30 сентября 1999 года с концом налогового года. Меня торопились принять на работу до предполагаемого моратория на найм, однако не успели – а теперь никто не знал, когда мораторий закончится.

Два года я провела в ожидании и неизвестности. Каждые три-четыре месяца я звонила Рону или он звонил мне, чтобы подтвердить, что рано или поздно я все-таки стану сотрудницей Бюро. Наконец мораторий сняли, и машина по найму закрутилась снова. В пятницу, 7 сентября 2001 года, полевой агент из Балтимора пожал мне руку и сказал: «Добро пожаловать в ФБР». Оставалось еще закончить с кое-какими бумагами, но дело было на мази.

До катастрофических событий следующего вторника. Естественно, я предполагала, что после 11 сентября ФБР есть чем заняться, поэтому позвонила Рону и сказала, что готова ждать еще. Он заверил меня, что принимаются все необходимые меры, чтобы я вышла на работу до Рождества.