Дэн – наш компьютерный гений – держал компьютеры, программное обеспечение и графические презентации в строгом порядке и следил, чтобы они регулярно обновлялись. То были времена гибких дискет и накопителей Бернулли – компьютерный эквивалент магнитофонных кассет, – так что задача была не из легких. Ученый мог заглянуть за презентацией, которую сделал три года назад, и благодаря системе учета, созданной Дэном, мы находили ее за считаные секунды. Он был добродушный, забавный и любопытный, поэтому, когда у нас появился Интернет и электронная почта, он всем объяснял, как ими пользоваться.

Кэти занималась компьютерной версткой, но одновременно работала и художником. Она была мастером масляной живописи и обладала уникальным чувством композиции. Дон разделял мое пристрастие к китчу, черному юмору и иллюстрациям середины века. Мы часами могли обсуждать свои любимые шрифты, и оба знали наизусть диснеевские мультики. Кевин напоминал мне моего брат Стива – он также обожал розыгрыши и был перфекционистом в работе. Робин славился мудростью и невозмутимостью. Когда клиент в панике кричал: «Можете сделать это за час? Мне это нужно прямо сегодня», Робин спокойно принимал заказ, а когда тот являлся спустя неделю, протягивал ему стопку бумаг, приговаривая: «Сейчас, только сдую пыль с вашей срочной работы». Великолепно!

Барб была душой всего отдела; сама талантливая художница, она никогда не забывала, что, руководя творческой группой, надо давать людям свободу и право выбора. Она следила, чтобы все вокруг помнили, какая у нее великолепная команда, и считала своим долгом подталкивать нас на карьерном пути. Она защищала сотрудников, как собственных детей, и никто, даже самый талантливый ученый, не имел права пользоваться нами, как ему вздумается. «Слушай, яйцеголовый, ты не можешь являться сюда в пятницу в пять часов и ожидать, что мои художники задержатся на работе, потому что ты не смог получше организовать свой день!» И можете мне поверить – они ее слушали.

У нас царила атмосфера профессионализма, командной работы, творчества и радости, так что наше отделение было оазисом для многих ученых, которым хотелось на время отдохнуть от своей лаборатории. Звучит как рай? Так и было. И я вовсе не хотела, чтобы это изменилось.

В один судьбоносный день я увидела в «Вашингтон пост» объявление: ФБР ищет художника-иллюстратора. Я думать не думала уходить из Хопкинса, но была зачарована тем, что могла бы делать в Бюро. Образцы для демонстрации в суде, фотороботы, зарисовки мест преступлений… Поездки… Весь день рисовать и при этом помогать ловить плохих парней? Слишком чудесно, чтобы быть правдой.

Однако все в округе Колумбия знают, что такие объявления на государственную службу не всегда настоящие. Обычно должности заполняются уже имеющимися сотрудниками, но по закону надо опубликовать предложение для всех. Ну чтобы все выглядело честно. Но это объявление выглядело так, будто его писали, глядя в мое резюме: у меня уже была секретность с высоким доступом, чистый тест на полиграфе, навыки художника, диплом колледжа, а также владение Freehand, Photoshop и PowerPoint (золотая триада для компьютерного дизайнера в те времена). Я обладала кучей дизайнерского опыта, привыкла работать в предельно сжатые сроки и даже работала с программами по 3D-моделированию.

Однако я не была уверена, стоит ли отправлять резюме. Мне нравилось в Хопкинсе, но я знала, что ситуация может в любой момент измениться. Этому научило меня детство в семье военного. Каждые три года моя лучшая подруга переезжала, потому что ее отца отправляли на другой конец страны. В конце концов я решила, что ничего не потеряю, если попытаюсь. Скорее всего, работу я не получу, но хотя бы посмотрю, как все устроено в ФБР. К тому же у меня будет отличная история, чтобы рассказать друзьям.