Помимо «Фольксвагена», у моей популярности была еще одна причина: я умела рисовать, а это очень полезный навык на месте преступления.

– Эй, Лиза, может, зарисуешь эту кухню с кровью на стенах?

– Эй, Лиза, может, зарисуешь мертвую женщину в могиле?

– Эй, Лиза, может, зарисуешь машину с дырками от пуль по бортам?

Семинар проходил поблизости от так называемого переулка Хогана – это нечто вроде голливудской декорации маленького городка со стоянкой, где торгуют подержанными машинами, с мотелем и даже с кинотеатром с вывеской «Биограф». Знатокам истории известно, что на этом месте агенты ФБР подстрелили Джона Диллинджера, когда он выходил из кино, где смотрел «Манхэттенскую мелодраму». Название до сих пор на афише – доказательство того, что ФБР не чужд юмор.

Если вы видели «Молчание ягнят», то видели и переулок Хогана: его показывают примерно на тридцать пятой минуте, когда Кларисса узнает, что Баффало Билл нанес новый удар. Там видны и мотель «Догвуд», и аптека слева, и даже склады на заднем плане. Только «Биограф» не попал в кадр, но он справа от Клариссы, и, как во всех зданиях переулка Хогана, там находятся рабочие кабинеты.

Эти здания – не просто декорации; они выстроены из кирпича и полностью функциональны, там круглый год обучают агентов, тренируя их на реальных сценариях с захватом заложников и перестрелками (статистов нанимает ФБР).

Я очень быстро поняла, что документирование места преступления не входит в число моих врожденных талантов. С рисованием у меня все было прекрасно, но я забывала самые элементарные вещи, – например, оглянуться, прежде чем сделать шаг назад, чтобы не наступить на пулю или на кровавый след обуви. Также я совсем плохо соображала в алгебре и геометрии. Теорему Пифагора я помнила в том виде, в каком ее повторяет Страшила, получив мозги, в «Волшебнике страны Оз», а повторяет он ее неправильно.

Слава господу, в моей работе требовались не только равнобедренные треугольники и квадратные корни. Стоя над раскопанной могилой в лесу возле переулка Хогана и с бешеной скоростью строча в блокноте, чтобы угнаться за остальными в классе, я знала, что лучшее для меня впереди.

До 11 сентября ФБР расследовало преимущественно интеллектуальные преступления, и отдел графики выполнял много составных портретов для дел по ограблениям банков. Я имею в виду, очень много. Я видела гигантские стопки этих портретов в архиве, и все они были высочайшего качества, а подозреваемые выглядели настоящими щеголями, обычно в шляпах и костюмах-тройках.

Все художники работали в штаб-квартире, и было бессмысленно – с точки зрения финансов и человеческих ресурсов – отправлять их на самолете на место всякий раз, как кто-то пытался ограбить банк. Как же поступить? Бюро кое-что придумало, и это сработало на отлично: тысячи снимков, сделанных при арестах, которые копились в архивах долгие годы, были рассортированы по категориям – большой нос, маленький подбородок и т. п., – и из них составили каталог, получивший название «Каталог ФБР для распознавания лиц». Впервые он был составлен сорок лет назад, и в него входили в буквальном смысле разрезанные части фотографий, собранных по всей стране. Имен там не было – только буквенно-цифровые коды.

Агенты ФБР специально обучаются не только допросам подозреваемых, но и опросу свидетелей и жертв. Разговаривая со свидетелем или жертвой преступления, следует создавать спокойную, расслабленную атмосферу – главная задача тут устранить всякую неловкость. Агент должен держаться дружелюбно и проявлять заботливость; разговор ведется так, чтобы говорила в основном жертва. В конце концов, это же у нее вся информация.