– Трай, – тихо начала я, – весь твой рассказ… он в прошедшем времени…
– Их уже нет.
– Мои соболезнования. А братья, сёстры?
– Я единственный ребенок в семье.
– Быть одному - это грустно…
– Ты знаешь, что такое одиночество?
– Да, я тоже лишилась своей семьи…
– Расскажешь?
Глава 8.
– Во время кризиса я потеряла свою семью. Мои родители погибли во время теракта. Был взорван мост. Ещё у меня была сестра, – я грустно улыбнулась. – Она была старше меня на два года. Мы были очень похоже. Внешне, – я усмехнулась. – Не характерами. Света была более… более… если бы она сейчас была жива, то, наверное, стала бы учёным. Она любила точность, расчёт. Чтобы всё было разложено по полочкам. Любила докапываться до сути. Она была полной моей противоположностью…
– Вы были близки?
– Не совсем. У нас были очень разные взгляды на одни и те же события. Мы всегда спорили, – я улыбнулась. – Мы были детьми. И я любила её. Уверена, она меня тоже. Просто сестра была менее эмоциональным человеком. Не могла показывать любовь…
– Твоя сестра тоже погибла?
– Думаю, да, – продолжила я рассказ. – Я потеряла её через пару месяцев после смерти родителей. Мы зайцами пробрались на грузовой поезд, который ехал на юг. У нас разгорелся спор, в каком вагоне надо ехать. Я помню каждое слово последнего нашего разговора с сестрой…
– Лика! В последних вагонах ехать нельзя! Включи мозги!
– Свет, я чувствую, что надо ехать в последнем вагоне, срывавшимся голосом говорила я. Убедить сестру в чём-либобез весомых фактов было невозможно.
– Хватит! – взвизгнула Света. – Тычто, совсем дура! На любой остановкеименно последние вагоны могут быть отцеплены. Что тогда будем делать?!
– Выслушай меня…
– Нет! Я приняла решение! Я в последнем вагоне не поеду! А ты езжай, где хочешь!
– Всё случилось именно так, как и говорила сестра. Последний вагон действительно отцепили. И я осталась одна.
– А что случилось потом? – Трай не спускал с меня глаз, в которых плескалась… тревога?
– Вагон был брошен рядом с пшеничными полями. Никаких поселений я рядом не увидела, поэтому просто пошла через поле, надеясь найти хоть какое-то укрытие. Уже ночью я наткнулась на какую-то каменную стену. Луны не было, и было очень темно. На что я наткнулась, я не поняла. Поэтому решила дождаться рассвета. А утром увидела, что уснула у стен монастыря. Вот, собственно, и всё. В этом монастыре я провела два года. До окончания кризиса.
– В монастыре… – как-то удовлетворённо протянул Трай, но тут же задал вопрос. – Лика, а почему ты решила, что надо ехать в последнем вагоне?
– У меня бывает, – я пожала плечами. – Иногда чувствую, что надо что-то сделать. Не часто. Но когда это происходит, то эмоции очень сильные. Накатывает сильный страх, если это не сделаю, – и тут же решила оправдаться, чтобы Трай не счёл меня сумасшедшей, – но было это всего пару-тройку раз…
О том, что именно сейчас я испытывала нечто подобное, я решила умолчать.
Находясь сейчас на корабле, рядом с Траем, я чувствовала именно это.
Я ДОЛЖНА находиться здесь. Я нахожусь именно в том месте, где должна быть.
Единственное я не могла определить, с кораблем это связанно или с Траем.
– Вот и вся моя история. Сестру я больше не видела и никогда о ней не слышала. Но думаю, что если бы она была жива… – голос стал срываться.
– Не надо, – прошептал Трай.
– Прости, я не думала, что будет так тяжело… – попыталась оправдаться я. – Наверное, никогда не привыкну… каждый раз осознавать своё одиночество…всё ещё больно…
Трай встал из-за стола, подошёл ко мне и опустился на корточки около меня.
– Лика, – он нежно коснулся ладонью моей щеки, – ты больше не одна.