И совместными усилиями они, похоже, действительно создали хит сезона.

Стоя в роскошном зале, глядя на артистов в великолепных костюмах, слушая восторженные слова, которые непрерывным потоком слетали с губ Джоэля Бандири, Тина млела от счастья, чего не случалось уже достаточно давно. А если и на премьере для ОВП шоу примут с таким же восторгом, то ей, скорее всего, придется подвешивать к ногам свинцовые грузила, чтобы не взмыть в небо.

Двадцатью минутами позже, в 3.45, она уже вышла из отеля на вымощенную брусчаткой площадь перед отелем и протянула парковочный жетон дежурному на автостоянке. И пока он не подогнал ее «Хонду», стояла под теплыми лучами послеполуденного солнца, улыбаясь во весь рот, – ничего не могла с собой поделать.

В какой-то момент повернулась и посмотрела на отель-казино «Золотая пирамида». Она накрепко связала свое будущее с этим внушительным сооружением из стали и бетона. Тяжелые стеклянные двери, окантованные бронзой, медленно вращались, впуская и выпуская сплошной поток людей. В обе стороны на сотни футов тянулись колонны из розового камня. Стены без единого окна покрыты гигантскими каменными монетами, которые словно водопадом сыпались с вершины. С наступлением темноты стены подсвечивались тысячами желтых огней, и здание действительно превращалось в золотую пирамиду. Тина полагала, что кто-нибудь мог бы сказать, что сооружение это безвкусное, даже уродливое, но она любила это место, потому что именно здесь ей дали шанс проявить себя. И сегодня, 30 декабря, жизнь в «Пирамиде» кипела. После относительно спокойной рождественской недели народ валил валом. Судя по предварительным заказам, Лас-Вегас шел на очередной рекорд. В «Пирамиде», с ее тремя тысячами номеров, не осталось ни одного свободного, и та же ситуация складывалась во всех больших отелях. В пять минут двенадцатого секретарша из Сан-Диего, бросив в игровой автомат пятидолларовый жетон, сорвала джекпот в четыреста девяносто пять тысяч. Об этом узнали и за кулисами. Перед самым полуднем два заядлых игрока из Далласа сели за стол для блек-джека, а в три часа поднялись, проиграв четверть миллиона, смеясь и подшучивая друг над другом. Кэрол Хирсон, подруга Тины, работающая официанткой коктейль-бара, рассказала ей о техасцах несколькими минутами раньше. Чаевые они давали ей зелеными фишками[2], словно не проигрывали, а выигрывали. И, принеся им за эти три часа с дюжину коктейлей, она заработала тысячу двести долларов.

В город приехал Синатра, возможно, в последний раз, остановился во «Дворце Цезаря», но даже в восемьдесят лет он вызвал ажиотаж. В Вегасе его любили больше других знаменитостей. На Стрип и в других, не столь роскошных казино, народ толпился и у карточных столов, и у рулетки, и у игровых автоматов.

До премьеры «Магии» оставалось четыре часа.

Дежурный подогнал автомобиль, она дала ему на чай.

– Ни пуха ни пера, Тина, – он улыбнулся.

– К черту, – ответила она.

Домой приехала в четверть пятого.

Ей не требовалось много времени, чтобы принять душ, накраситься и одеться, вот Тина и решила запаковать часть вещей Дэнни. Выбрала правильное время для этого неприятного занятия. Пребывала в столь превосходном настроении, что даже вид его комнаты не мог опечалить ее. Так она, во всяком случае, думала. Чего ждать до четверга? Одежду она могла сложить в коробку и сегодня.

Войдя в спальню Дэнни, сразу увидела, что мольберт – грифельная доска снова свалился на игровой столик. Она же приставила его к стене.

На грифельной доске белели два слова:

По спине Тины пробежал холодок.