Что делать с этими вещами Ермолова не знала, но принимать или пользоваться чем-либо из этого не хотела. Взыгравшая гордость натолкнула Лизу на мысли, что она должна избавиться, как можно скорее, от всего, что напоминало ей о Сталкере, и, в порыве злости и отчаяния, девушка прошла в свою комнату и подняв игрушку с пола, закинула ее пакет с медикаментами, а затем, туда же отправила все подарки, что были в холодильнике.

Накинув на себя материну ветровку, девушка, усмирив свой страх, выбежала из квартиры с объемным пакетом в руках. Не оглядываясь, она побежала до мусорных контейнеров, которые, к счастью, были в сорока метрах, напротив ее подъезда. Превозмогая боль в мышцах, Лиза подбежала к крайнему баку и без сожалений швырнула в него пакет с дарами и, так же не оглядываясь направилась обратно.

У подъезда, на лавке, закутавшись в старое пальто и пуховый платок, сидела баба Маша из соседней квартиры, которая жила в этом доме с самого его основания. Рядом с ней дремала ее серая в полоску кошка Василиса, которую баба Маша называла сокращенно – Вася. Старушка, до смерти бабушки и деда Лизы, была очень дружна с семьей Снегиревых, поэтому очень хорошо знала Любовь Александровну и ее дочь.

– Лизонька, это ты? – Прищуриваясь в слабом свете фонаря, спросила старушка.

– Здравствуйте! – Поздоровалась старшеклассница простуженным голосом.

– А? – Переспросила глуховатая старушка и получив повторное приветствие уже громче, снова задала вопрос. – А ты, что делала так поздно, мусор чё-ли выносила? А то смотрю, прямо пулей выскочила… Думаю, кто ж сор-то из дома по ночи выносит? Нельзя же! А потом смотрю ты это.

Лиза просто улыбнулась и уже хотела уходить, но одинокая баба Маша, которая из-за скуки любила влезать в дела всех жильцов своего подъезда, окликнула ее, чтобы дать напутствия, так сказать, передать мудрость несмышленой молодежи.

– Ты, это, Лизонька, никогда мусор после заката из дому не выноси, да и нежелательно что-либо вообще выносить за порог. Нас бабка в детстве гоняла за такое, говорила, что беду накликаем на свою голову.

– Все это предрассудки, баб Маш! – Махнула Лиза рукой, громко проговорив свои мысли в слух, чтобы надоедливая бабуся, которую не любили жильцы дома, пологая, что старая из ума уже выжила, услышала ее и не лезла со своими нравоучениями и предостережениями.

– Ну да, вы ж молодежь, ни во чё не верите, а вот случится беда, попомнишь тады мои слова. – Покачала головой всезнающая бабка.