– Пойдем, Аарон. Не думаю, что мы увидим Богов. Нам и так сегодня очень сильно повезло.

И это правда. Мы могли бы уже как полтора часа лежать бездыханно.

– Увидеть Богов? – у меня аж дыхание перехватило. Увидеть Богов! Настоящих Богов. Чистых и безупречных! Идеальный во всем! Я отдал бы все лишь бы только хоть одним глазком увидеть Бога.

– Говорят, что это большая редкость, но что это действительно возможно. Кто-то говорил что видел их, хотя я и сомневаюсь, что это правда. Считается, что тот, кто увидел Бога будет им благословлен. Не знаю. Наверное, на удачу и счастье. Сам-то я Богов не видел. Да и чтобы появилась возможность их увидеть нужно пройти еще столько же сколько мы уже прошли.

– А они что, спускаются на землю?

– Нет, конечно же нет, глупый. Иногда они подходят к самому краю своего острова, чтобы посмотреть, что происходит на земле. Пойдем. Вон, уже река виднеется.

– Река? – дыхание вновь прервалось где-то в груди. Я даже поначалу не поверил отцу. Что такое река я знал только благодаря коротеньким сказкам, что раньше мама рассказывала мне перед сном. Но настоящую реку я никогда раньше не видел. Все что у нас есть – это грязные лужи после редких дождей.

Я окончательно забыл о ноющих ногах, сорвался с места и побежал вперед по направлению к… реке! Не могу поверить! Реке! Большой и настоящей! Не грязная лужа, и даже не маленький ручеек, а река. Большая, настоящая река. Я могу на пальцы своих ног поспорить, что она еще и очень глубокая. Интересно, папа сможет погрузиться в нее с головой?

– Аарон, стой! – слышу голос отца где-то далеко позади. – В реке нельзя купаться!

А я и не умею… Не знаю, как это делается. Я никогда раньше не купался. В городе вообще мало воды, тем более чистой. Чистая вода была редкостью даже для богатых семей, живущих в центре города. Мы же, обычные люди, мылись и пили обычную дождевую воду, нередка собранную прямо из луж.

Сбавив пыл, я остановился.

– Почему в ней нельзя купаться?

Отец догоняет меня со сбившимся дыханием. Все же здесь очень жарко. Большие капли пота стекают с его лба, становясь черными как уголь. После пыльной бури все его лицо было перемазано в саже, словно он засунул голову в печку.

– Река священна, – он переводит дух. – Боги создали ее, как нерушимое напоминание о своем величии, безграничной силе. Простым людям нельзя к ней прикасаться.

– Тогда зачем мы идем сюда, если к ней нельзя прикасаться? – сказать честно, я был сильно разочарован и даже разозлен. Эта река – единственный шанс хоть раз в жизни почувствовать себя чистым. И этот шанс, лежащий уже не так далеко, у меня отбирают еще до того, как я до него добрался.

– Это своеобразный обряд. Каждый отец должен отводить к реке своих сыновей, достигших десятилетнего возраста, чтобы из поколения в поколение передавалась память о наших Богах. Чтобы мы о них не забыли. Чтобы всегда помнили благодаря кому мы остались живы.

– Пап?

– Что?

– Мне еще нет десяти.

– Это не так важно. В наших жизнях возраст не имеет значения. Через пару лет ты уже забудешь сколько тебе: одиннадцать или двенадцать.

– Пап?

– Ну, что тебе?

– А Боги счастливы?

– А как по-твоему? – отвечать вопросом на вопрос очень в духе папы. Он всегда так делал, если хотел, чтобы на поставленный мною вопрос ответил я сам же.

– Конечно должны. Мы оттуда, наверное, словно мухи.

– При этом очень назойливые. Меленькие, черные, жужжащие и вечно мешающие. Одинаково похожие друг на друга. Трудятся там, внизу, им во благо; молятся, чтобы они жили вез проблем и забот, что ни на день не покидают человеческую расу.

– Значит они никого не любят?