Что касается партии Роуз, то тут Мали Финн, директор по актерам, предложила Кэмерону после нескольких недель поиска англичанку Кейт Уинслет, обратившую на себя внимание картинами «Небесные создания» и «Разум и чувства». На первый взгляд, Уинслет казалась слишком взрослой для того, чтобы играть семнадцатилетнюю дебютантку, но Кэмерону, наоборот, импонировало ее, скажем так, крепкое телесное сложение – оно не только отвечало представлениям начала века о женской красоте, но и составляло интересную антитезу андрогинной хрупкости ДиКаприо. За счет этого контраста их дуэт в картине приобрел уникальность – на протяжении трех часов герои постоянно меняются ролями. Если вначале фильма Джек спасает Роуз, предотвратив ее попытку самоубийства, то затем Роуз доказывает Джеку, что она вовсе не «комнатное растение», а потому может и плевать, как мужчина, и соревноваться на палубе третьего класса с подвыпившими люмпенами, и не боится сделать первый шаг, провоцируя интимную близость, наконец, именно Роуз после столкновения корабля с айсбергом спасает Джека, прикованного сбирами Кэла к кровати.

История «Титаника» начинается в наши дни, на борту российского корабля «Мстислав Келдыш», арендованного охотниками за сокровищами, надеющимися найти среди останков лайнера сейф, в котором, по их сведениям, должен храниться редкий синий бриллиант, когда-то принадлежавший Людовику XVI и получивший романтическое название «Сердце океана». Вместо бриллианта в сейфе обнаруживаются истлевшие облигации и папка с рисунком, изображающим обнаженную девушку, чью шею как раз и украшает искомый бриллиант. Глава экспедиции разочарован, хотя и эти находки провоцируют мировую сенсацию – так, в далекой Америке одна престарелая дама слышит о рисунке в новостях и, крайне взволнованная, незамедлительно просит внучку связаться с поисковой группой. В следующей сцене становится понятно, что обнаженная девушка и пожилая дама – одно лицо. Прибыв на борт «Мстислава Келдыша», она пускается перед недоверчивыми слушателями в воспоминания о событиях восьмидесятилетней давности, и тут-то под ее певучую речь покрытые водорослями останки RMC Titanic обретают заново жизнь, превращаясь в уникальное средство морского передвижения, поражавшее умы в начале века.

Разумеется, главный триггер повествования – сохранившийся под водой в течение почти ста лет рисунок – ход совершенно завиральный. Равно как и предположение, что прикупившей в Европе авангардной живописи Роуз (среди ее приобретений «Авиньонские девицы» Пикассо, тоже, кстати, не затонувшие, а экспонирующиеся, к счастью, в MOMA в Нью-Йорке) могли понравиться этюды Джека, работающего в стилистике, знакомой любому туристу, посетившему сегодня Монмартр. Но в каждой были должна присутствовать солидная доля сказки, особенно в голливудском блокбастере. Еще Стивен Спилберг говорил про Джеймса Кэмерона: «Нам кажется, будто он главный в кино технократ, а на самом деле он крайне эмоциональный рассказчик». Уже по детали с рисунком становится понятно, что перед нами новые «Унесенные ветром» или «Доктор Живаго», то бишь абсолютно всерьез, без всякого постмодерна – если, например, сравнивать «Титаник» с «Ромео+ Джульеттой» Лурмана – снятая мелодрама, совсем не стесняющаяся льющейся через край (причем буквально) патетики, не опасающаяся ни шуток, ни карикатур. А ведь большая часть сцен фильма моментально превратилась в мем, хотя в 1997-м и слова такого не знали.

Святая вера Кэмерона в то, что любовь может победить смерть, а в случае RMC Titanic даже пережить конец света, сделала свою драматургическую работу. «Титаник» Джеймса Кэмерона без сомнения является последним настоящим голливудским фильмом XX века, а может, и последним во веки веков. Никому, даже Дамиену Шазеллу, бесплодно пытавшемуся реанимировать духов славного прошлого в «Ла-Ла Ленде», не удалось заставить мир еще раз погрузиться в состояние коллективного гипноза, как завещали братья Люмьер или Сесил Б. Де Милль. После «Титаника» Фабрика грез, может, и не закрылась, но точно сократила свою деятельность и смиренно занялась самообслуживанием.