Вернувшись после смены домой, Сергей рассказал маме о девушке, но та только кивнула, лишь слегка улыбнувшись, что обычным не было и значить могло что угодно. Это заинтересовало старлея, потому, всё ещё считавший себя по привычке офицером, он решил разобраться в том, что происходит, для начала расспросив врачей о состоянии спасённой.

– Непонятно, – покачал головой реаниматолог. – Пока спит – всё хорошо, как просыпается – начинается «ламбада».

– Значит, мысли одолевают, – пожал плечами Сергей. – У неё в вещах портрет есть, в пластик запаянный. Если поставить так, чтобы она видела, может и помочь.

– А может и нет, – резонно заметил врач. – Поди знай, отчего она на свет полетела. Так что опыты ставить не будем.

Реаниматолог был прав, поэтому Леру держали, в основном, во сне, чтобы дать зажить шву после операции, да и попытаться разобраться. Тут очень помог психиатр, поговоривший с девушкой. Правда, об итогах беседы он никому не рассказал. А Леру ждал очередной удар судьбы. Почему-то эта злая тётка каждый раз била зло, наотмашь, не оставляя шанса подняться и хоть как-то прийти в себя.

Постепенно девушка начала чувствовать руки, даже пыталась ими что-то делать. Психиатр её просто напугал, объяснив, каково живётся в психиатрической клинике, поэтому Лера решила не рисковать. Как связана психиатрическая клиника с тем, что она начинает умирать, едва только подумает о случившемся, Леру не взволновало. Но вот ноги…

– Скажите, это нормально, что я не чувствую ног? – поинтересовалась у лечащего врача Лера.

– Пока да, – улыбнулся ей мужчина, но девушка почувствовала фальшь.

Как он отвёл взгляд, как напряжённо говорил… Было в этом что-то настораживающее. Лера не хотела думать о том, что судьба может оказаться настолько жестокой, но шли дни, заживал шрам, она уже сама могла поесть, вот только ног будто и не было.

Настал день, когда врачи всё-таки решились сказать Лере правду. Видимо, убедившись, что она вполне стабильна, лечащий врач пришёл к ней, присел на стул рядом и, вздохнув, посмотрел девушке в глаза. Увидев жалость во взгляде доктора, Лера почувствовала, как внутри неё всё будто покрылось льдом. Предвестником приступа подступил страх.

– Иногда бывает так, – начал врач, явно не понимавший, как ему объяснить случившееся, – что от сильного испуга или стресса отнимаются ноги.

– Я… не могу… ходить? – в три попытки произнесла Лера.

– Из-за испытанного тобой… стресса… – заговорил лечащий врач, – голова забыла, что есть ноги. Это пройдёт само.

– Или не пройдёт, – помертвевшим голосом закончила за него девушка.

Это был конец. Такого сокрушительного удара судьбы Лера не ожидала. Ей было некуда идти, а теперь она была… Произнести это слово было страшно до ужаса, до паники, отчего бултыхнувшееся куда-то вниз сердце девушки вновь попыталось остановиться, но её опять спасли. Непонятно, зачем – теперь Лера не видела смысла жить. Она замерла где-то внутри себя, погрузившись в отчаяние, будто в воды холодного озера. Это была катастрофа.

Врачи, впрочем, так не считали. Они обучали девушку пользоваться коляской, которая, как была уверена Лера, останется теперь с ней навсегда. До самого конца жизни, которого вряд ли придётся долго ждать. Своему бывшему, её предавшему, она такая точно не была нужна, а родители… В том, что родители её не примут, Лера не сомневалась ни минуты. Это значило – ей негде жить. Такую, какой она стала, никто не примет, да даже не посмотрит!

Так прошли ещё две недели, а потом Леру просто выписали. Как они сказали – домой. Получив на руки свои вещи, девушка медленно покатилась по больничному коридору, прочь от палаты, принёсшей ей столько горя, уничтожившей её жизнь, надежды на будущее, всё. «Осталось только с моста прыгнуть», – подумала Лера. Но и тут она была не уверена, получится ли у неё теперь.