***

Один раз в особняк приезжали иностранные гости: по этому случаю заказали пóвара и настоящих официантов в белых перчатках.

Но Сюзанна все испортила. Безобразно напилась, залезла на колени к испанскому бизнесмену и стала плакаться ему, как она страдает: «Представляешь, – пьяно откровенничала она, размазывая слезы, – положит мне свой член в рот на пару минут – и все».

К счастью, испанец ничего не понимал, хохотал и шарил у нее под юбкой, предполагая, видимо, что это входит в сервис.

В этот раз Андрей избил ее до крови. Хотя обычно он не рукоприкладствовал.

***

Летом приехала из Казани мама Андрея Вероника Анатольевна – статная высокая тетенька с огромным, явно натуральным бюстом. Она ахала и восхищалась Владочкой.

Жизнь в доме на пару недель пришла в норму. Сюзанна лебезила перед свекровью. Андрей изображал почтительного сына.

Мне дали наконец-то выходной, и я выбралась в город, накупила себе книжек и плеер и поела мороженого.

***

Кстати, платили мне ребята неплохо. Грех жаловаться. Я-то думала, что буду работать за еду, но они сразу после приезда отвалили мне тысячу двести баксов за два месяца.

Сюзанна надарила кучу одежды, правда, всю в перьях и стразах, но было прикольно.

Я планировала накопить на комнату в Москве. Самая маленькая стоила шесть тысяч долларов, и я семимильными шагами приближалась к этой цифре.

***

Перед отъездом Вероника Анатольевна дала мне свой телефон в Казани и сказала звонить ей, если случится какой-то форс мажор.

«Знаю я их, – с горечью произнесла она, – нажрутся и давай дурить».

С удивлением я узнала, что в Казани у нее воспитывается сын Сюзанны от первого брака.

«Знаешь, – откровенно сказала она, – если бы я ее убила в день знакомства, то уже вышла бы из тюрьмы…»

***

После отъезда бабушки наша с Владочкой жизнь потекла своим чередом. Сюзанна прожигала время в салонах и барах, Андрей – на разборках и в саунах.

К счастью, ко мне они оба относились довольно хорошо. Только один раз Андрей заявил:

– Я тут в туалете перстень оставил, дорогой, с бриллиантом, не видела?

Я помертвела, вспомнила Пашу с его манерой не платить зарплату.

– Нет, не видела, – тихо ответила я, предчувствуя, что сейчас он, в компенсацию за мифический перстень, потребует мою любовно завернутую в платочек пачку долларов.

Но он только заржал как конь, увидев мою реакцию:

– Испугалась? Не ссы! Разыграл я тебя!

В другой раз он пришел поздно и грубо распахнул дверь ко мне в комнату. Я сжалась в комок от страха.

Оглядев обстановку, он схватил пирожок, отложенный мной на поздний ужин, в момент схряпал его и ушел, обидчиво бормоча: «Две бабы в доме, а жрать нечего».

Но к Новому, 1996-му, году ситуация стала накаляться. Супруги все чаще и громче ругались и стали много пить. Дошло до того, что Сюзанна бродила по дому совершенно голая и невменяемая.

У Владочки заканчивалась еда. Ей требовались продукты для супчика и кашек, так как она переросла питание из банок. Обычно я просила Валеру привезти каких-то овощей и круп. Но в последнее время Сюзанка заказывала еду в ресторане, и она решительно не подходила рациону годовалого ребенка.

Я позвонила Марине и Валере. Но Валера боялся хозяина до нервного припадка и не смел приехать без команды.

Андрей мутно смотрел на меня непонимающими глазами. Я почувствовала, что настал момент звонить Веронике Анатольевне. «Моя девочка голодает?! – взревела та по телефону. – Немедленно вылетаю!»

И не обманула, приехала в тот же день.

Картина была душераздирающая: плачущая Владочка и абсолютно безумные родители.

– Я забираю мою дочечку, – засюсюкала бабушка. – Пусть идут нахер. – И, схватив внучку и минимальный набор вещей, умчалась в аэропорт на том же такси.