— Господи, Слава, — запоздало тяну я за ремень безопасности. — Я уже и забыла, как же опасно ты водишь. И вообще давай поаккуратнее, я девушка беременная.

Пристёгиваюсь я вовремя. В этот раз он тормозит так, что, если бы не ремень, приборная панель оставила бы приличную шишку на моём лбу.

— Калашников, чёрт побери! Высади меня, я лучше на автобусе доеду.

— Спокойно мать, — подмигивает он. — Вернее, будущая мать. Доставлю в лучшем виде, — и, расправив плечи, словно он приготовился к приятному времяпровождению, добавляет: — Давай рассказывай! И пока всё не расскажешь, так и будем кататься по городу, имей в виду.

Ну вот и как с ним спорить, с этим обормотом?

Выкладываю всё, как на исповеди.

— И ты продала квартиру, чтобы заплатить за операцию? — хмурится он.

— И отдала ему долг, который считала своим, — киваю.

— Как это похоже на тебя, Вик, — он вздыхает сокрушённо, с глубоким знанием моего характера. Искренне. — Вспылить. Наделать глупостей. Пожертвовать всем, чтобы позаботиться о тех, кто тебе дорог. И цена не имеет значения. Значит, ты теперь замужем за Бергом?

— А может, уже и нет. Может, документы о разводе дожидаются меня в почтовом ящике, я просто ещё не знаю об этом.

Вытаскиваю из кармана телефон. Нет, он не сел, просто молчалив, как и прежде.

— Не отвечает?

— Гудки проходят, — чутко прислушиваюсь, словно могу услышать, что происходит там на другом конце. — Но трубку он не берёт.

— Звони в офис, на работу, домой. Где он там ещё у тебя может быть? Я за всей этой вознёй с «Айсбергами» не следил, но в новостях порой натыкался. Видел только воочию, как ближайший к моему дому клуб горел.

— Бесполезно, — откидываюсь я на спинку сиденья, когда ни один номер «Гладиатора», указанный на сайте, так и не отозвался.

— Поехали, значит, лично его навестим, — разворачивает он машину быстрее, чем я успеваю возразить.

— Нет! Нет! Слава, нет! — только его жёсткая рука, преградившая путь, не позволяет мне вцепиться за руль, и тогда я впечатываю пальцы в его железное предплечье. — Я никуда с тобой не поеду! Ты не представляешь, какой он ревнивый!

— Ну, расскажи мне ещё, что такое ревность, — усмехается он и вида не подаёт, что от моих ногтей ему приходится не сладко. — Срать! Ты не потащишься туда на метро. А если там всё закрыто?

— Потащусь! Плевать! Хоть на край света потащусь за ним. Пешком.

— Припрёт — ради бога! И без меня. А пока домчу тебя с ветерком, — включает радио и демонстративно потирает оставшиеся на руке следы этот сраный альфа-самец. — Расслабься и получай удовольствие.

— Я тебе уже говорила, что ты меня бесишь? — зло складываю на груди руки, пока по радио звучат позывные.

— Раз сто, каждый день. И это только за первый курс, — лыбится он.

— Подожди, — обрываю я его на полуслове, вслушиваясь в бодрый голос ведущего. — Сегодня двадцать седьмое апреля?

— А ты с Луны, что ли, прилетела? — хмыкает он. — Да, деточка, двадцать первый век на дворе.

— Да заткнись ты, — отмахиваю я и отворачиваюсь к окну. — Сегодня ровно три месяца как мы женаты.

— А-а-а, — кивает он многозначительно. — Ну, поздравляю! Извини, что без подарка.

И пользуясь тем, что мы стоим на светофоре, он сгребает меня в охапку и делает вид, что тянется с поцелуем.

— Вот всё расскажу твоей жене, — отталкиваю я его наглую смазливую рожу.

— Бе-бе-бе, — дразнится он. — А ещё у меня дочь. И я их обеих безумно люблю. Вот вернутся от тёщи, я тебя познакомлю. Расскажешь, как им со мной повезло. А я посочувствую твоему Бергу. Нет, правда, — ржёт он, — где были его глаза? А мозги? Ты даже не Беда, ты — стихийное бедствие.