Так они и сделали. Сняли белые подштанники, привязали к дулам автоматов, подняли их над головой и под ржание советских солдат въехали в расположение 52 армии.

Понятно, что Ильича с приятелями немедленно арестовали, но на всякий случай, допуская, что история, которую они тут же, по прибытии, всем рассказали, может быть правдой, решили хорошо накормить. Благо только подъехала полевая кухня, Ильичу, Матвею и Николаю Петровичу достался и суп, и каша с тушенкой. И даже по два куска хлеба.

Перебежчики угостили красноармейцев немецкими сигаретами, благо в коляске обнаружился целый блок Зондер Мишунг.

Но порядок есть порядок, и с окруженцами начала работать армейская контрразведка.

Как и предполагали сказочники из СИС, справочка из госпиталя очень пригодилась. Начальник контрразведки тоже лежал в этом госпитале и прекрасно помнил эту медсестру, так что допрос как-то быстро перешел в теплую беседу.

Узнав, что у Евгения высшее образование, но он до сих пор сержантом по причине происхождения, контрразведчик написал рапорт на имя командарма о присвоении Обломову звания старшего лейтенанта.

У Матвея с Петровичем все еще проще и быстрее прошло – в той роте, которая как бы поймала переодетых перебежчиков, нашелся их однополчанин, который их признал и дал соответствующие заверения.

Обломову поручили возглавить 608 артиллерийский полк 165 стрелковой дивизии.

Евгений Ильич явился в распоряжение начдива полковника Василия Ивановича Морозова всего через три дня после благополучного выхода из окружения.

Василий Иванович, вместе с начальником штаба полковником Кулиничем склонились над картой, которую они уже видели каждую ночь во сне, ибо стояли они на одном месте уже почти полгода.

– Товарищ полковник, Старший лейтенант Обломов прибыл в Ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы, – и подал письмо командарма Яковлева.

– Тэкс, посмотрим, что нам пишет Всеволод Федорович, угу… Обломов Евгений Ильич, старший лейтенант, назначен командиром 608 артиллерийского полка 165 стрелковой дивизии. Да, брат, а ты раньше чем командовал.

– Ничем, товарищ полковник. Но в артиллерийском деле разбираюсь отлично. Отец был артиллеристом в первую мировую и я впитал, так сказать, с молоком

– Отца?! – закончил стоящий рядом начштаба и заржал

– Тэкс, ну что ж, впитал, говоришь, ну, давай тогда, принимай полк, людей у меня там катастрофически не хватает, всех перебило за последние полгода, а пополнение что-то слабо пополняется

– Товарищ полковник, разрешите обратиться

– слушаю

– Разрешите мне взять мужиков, с кем мы из окружения выходили, проверенные бойцы, по ходу дела четырех фрицев уложили и два транспортных средства экспроприировали, я, вон, кстати, на одном прикатил, – Ильич показал на мотоцикл, – а БТР фрицевский контрразведка себе забрала.

– ладно, герой, забирай своих бойцов, раз доверяешь и подойди-ка, – Морозов подвел Евгения к карте боевых действий.– вот тут мы окопались, тут фрицы, видишь ли, до них наши снаряды не долетают, поэтому можем только их атаки отбивать, а сами продвинуться не можем – их стволы по нам легко бьют.

– а что у нас на вооружении из артиллерии?

– четыре М-10 и семь 76-мм пушек

– не густо, – заметил Ильич, – а что из транспортных средств?

– лошади, и один ЗиСок, который на ладан дышит

– мне кажется, что без изменения диспозиции нам виктории не раздобыть, – заговорил Обломов белогвардейскими шаблонами

комдив и начштаба удивленно посмотрели на старшего лейтенанта

– надо ночью передвинуть орудия на километр в сторону немцев и под утро открыть огонь. При этом, я бы предложил и бойцов передвинуть перед артиллерией, чтобы сразу пойти в атаку, – не стушевался Обломов