«Чувствуете ли вы, что Провидение призвало вас возвестить миру истину? Если так, тогда идите и возвестите ее, – писал Гитлер. – Но вы должны иметь смелость делать это напрямую, а не использовать в качестве своего рупора какую-либо политическую партию – иначе вы не исполните своего призвания. [“Использование политической партии” здесь означает использование устоявшейся партии с готовой программой при неспособности провозгласить свою собственную.] На место того, что существует, но является бесполезным, поместите что-то лучшее, что будет работать для будущего». «Из армии миллионов, ощущающих истину этих [фолькистских, националистских и антисемитских] идей, даже до какой-то степени понимающих их, должен выступить один человек. Этот человек должен обладать даром излагать общие идеи в ясных и точных формулировках. Из множества расплывчатых идей, смутно вырисовывающихся в умах толпы, он должен выковать принципы, которые будут четкими и непоколебимыми, как гранит. Он должен провозгласить эти принципы единственно верными. Он должен сражаться за них до тех пор, пока из мутных вод бессвязных идей не поднимется твердая скала общей веры. Эти действия оправданы их необходимостью; этого человека оправдает его успех». Нет никаких сомнений в том, кого именно имеет здесь в виду автор. «Выдающегося гения нельзя судить по общей мерке»^>305.

Гитлер считал, что сам он – мыслитель, человек идей и одновременно практик, воплощающий их в жизнь: «Когда в одном человеке объединяются способности теоретика, организатора и вождя – это редчайшее явление на земле. Именно это сочетание качеств рождает великого человека». «В истории человечества лишь изредка случалось так, что в одном лице сочетался политик-практик и политик-философ. Чем теснее это соединение, тем серьезнее препятствия, с которыми придется столкнуться в своей деятельности этому политику. Такой человек не будет трудиться для достижения целей, понятных любому обывателю. Нет, он стремится к тому, что понятно лишь немногим избранным. Его жизнь раздираема любовью и ненавистью. С одной стороны – нападки современников, которые не понимают этого человека, с другой – признание со стороны потомков, ради которых он трудится… Величайшими героями истории являются те, кто сражаются за свои идеи и идеалы, несмотря на то, что не получают никакого признания от современников. Это люди, памятник которым будет воздвигнут в сердцах будущих поколений»^>306. Гитлер уже строил себе мавзолей и готовился занять место в Валгалле среди великих героев.

«Совершенно очевидно одно: наш мир стоит на пороге великой революции», – заявляет он^>307. Согласно Йекелю, «Гитлер считал самого себя пророком нового мировоззрения»^>308. Фактически это верно, но, по-видимому, сказано слишком мягко. Как бы то ни было, Гитлер постоянно сам повторяет в своей книге, что стоит за «новую великую идею», «небывалую идею, в которую должны поверить массы». «Политическим партиям свойственно идти на компромиссы, но идеология не занимается соглашательством. Политическая партия склонна корректировать свою доктрину, чтобы иметь возможность противостоять соответствующим доктринам ее оппонентов, идеология же провозглашает свою собственную непогрешимость. Программа обычной политической партии – это всего лишь рецепт того, как состряпать благоприятные результаты из следующих всеобщих выборов. Новая идеология – это объявление войны существующему порядку вещей. Это война против существующей идеологии»^>309. Иными словами, Гитлер нес этому миру новую идеологию или Weltanschauung (мировоззрение). Эта идеология «чиста и абсолютно истинна» – это новое кредо, новое евангелие, новая вера.