Ангелина Степановна сама в себе субъект такого монументального качества и характера, что её достаточно так по имени отчеству подчеркнуть и ни у кого уж точно не возникнет никаких вопросов в сторону её понимания. Ангелиной Степановной всё будет сказано для тех, кто хоть раз с ней на узкой дорожке сталкивался и ещё смел не уступить ей свободное место за столом в столовой. Ничего ему в горло дальше не полезло, мало сказать, когда нога, а точней сразу обе, были раздавлены ножками того стула, который по странной изобретательности своего рассудка, решил не уступить место Ангелине Степановне этот, только до вчера расторопный гражданин.

И Ангелину Степановну кроме как Ангелина Степановна, Сленг и не знает как больше представлять. Её имя всё само за себя говорит. Но только для людей её знающих. А вот Умник её ещё совсем не знает, а это ставит Сленга в неловкое и сложное положение перед Ангелиной Степановной, с интригой посматривающей на Сленга и ждущей от него, как он её, даже не представит, а скажет за кого он её тут считает. И не считаться с собой, как тот же Сленг понимает, она никому не позволит. Зря что ли она мастер спорта международного класса по толканию ядра. И если с ядром она легко справлялась, то и со Сленгом она всегда совладает. Вот, наверное, она так несколько сильно отталкивающе выглядит. Долгие годы тренировок и полная целеустремлённость своего взгляда на толчке, получили в ней материализованное воплощение, и она стала такая, какая есть. Хотя может это нет так…нет, всё-таки так.

– Ангелина Степановна это наше всё. – Сленг всё-таки находит обтекаемую формулировку, к которой даже Ангелине Степановне трудно придраться. И она с новым уважением посмотрела на Сленга, кто всегда умеет найти для неё убедительные мотивировки и слова, и всё же дала ему понять, что ей бы хотелось услышать детализации этого наше всё.

– Оружие возмездия. – Добавил Сленг, и чёрт его возьми, сумел потрафить Ангелине Степановне. – Наша, не побоюсь этого слова и его злоупотребления, Ангелина Степановна, берёт на себя обеспечение решения самых трудоёмких и сложных вопросов, и ставших перед нами задач. И за что она берётся, то можешь быть гарантированно уверенным в том, что она своё дело сделает как надо. – На этом моменте, чтобы слишком не переусердствовать с комплиментами в сторону Ангелины Степановны, кто может всякого надумать и зацепиться за то, что и не думал никогда, и не знал до этого момента, Сленг обходит её и останавливается рядом с Вишенкой, стоящей сразу за Ангелиной Степановной. И то, что Вишенка остановилась стоять именно здесь, в буквальной близости от Ангелины Степановны, было совсем не случайно. И эта не случайность была вызвана не как можно сразу подумать – одного поля ягоды люди должны держаться вместе, хотя бы из солидарных убеждений, а тут имело место другая причина, и куда как более значимая, чем эта первая пришедшая в голову мысль.

А всё дело в том, что Ангелина Степановна была таким уж нетерпящим любого рода соперничества человеком, – а в их числе она, как ни странно (нет, не странно) видела всех до единого своих только на словах единомышленниц и подруг,– что лучше ей не попадайся на глаза. Ведь как только дойдёт до дела личного характера, то куда что девается и что происходит с той, кому Ангелина Степановна некогда всецело доверяла все свои тайны и ещё что-то из того. Вот и нет у Ангелины Степановны с некоторых пор, ни подруг, ни наивных предубеждений на их якобы невинный счёт. Ну а Вишенка, будучи в курсе всех этих взглядов Ангелины Степановны на своих заклятых отныне единомышленниц, старалась лишний раз не попадаться ей на глаза, вызывая тем самым меньшие подозрения в её глазах. И вот такая близость её нахождения к Ангелине Степановне, как раз и позволяло ей быть менее для неё заметной. Чем ближе находишься к Ангелине Степановне, тем дальше от её подозрений.