Он увидел, как Агнесса Павловна заколебалась.

– Я же предлагаю Вам пока что неформальную беседу… Узнаю всё, поеду дальше.

Вдовица сняла цепочку и резко хотела отпихнуть дверь в сторону, но оперативник, само собой, удержал её без особых проблем.

– А вот бить дверкой меня не надо, – сказал он поучительно и мягко вошёл, прикрывая её за собой. – Мне разуться?

– Не стоит, – ответила она и поплелась в дальнюю комнату, в кухню, шлёпая босыми ногами по дорогому линолеуму.

Собакин всё ж скинул свои туфли, зная, что они у него топчут, и как-то постыдившись оставлять чёрные грязные отметины на полу. Оглядывая узкий коридор прихожей с поклеенными бесцветными обоями и серым платяным шкафом, он прошёл вслед за хозяйкой, миновав пару тёмно-синих стеклянных дверей – в другие комнаты.

На кухне же был круглый стеклянный стол винного цвета и пара круглых стульев в такой же цвет на длинных ножках – вроде тех, какие есть в барах. На столе стояла початая бутылка вина, даже не просто початая, а почти выпитая, и два пустых бокала.

– Вы одна? – спросил он резко, оглядывая комнату с синим же кухонным набором: парочка шкафчиков, раковина, бесшумная махина холодильника. Тут ещё было большое окно, в солнечную погоду наверняка палило нещадно – занавески были такого же тёмного цвета. Раздвинутые.

– Одна-одна, – устало она ответила и начала наливать себе в бокал красное вино. – Будете?

– Не пью, – коротко ответил он, но в уме сделал ещё одну пометку.

– На работе, – кивнула она понимающе и залпом осушила свой фужер.

Он поморщился. И твёрдо сказал:

– На службе.

Агнесса Павловна ничего не ответила, просто закинула ногу на ногу и, опёршись локтём на стол, подпёрла свой острый подбородок ладонью.

Собакин мигом окинул её тонкие венозные ноги своим голубоглазым взглядом и перешёл сразу к делу.

– Расскажите, были ли враги у вашего мужа.

Агнесса Павловна отрывисто – и нервно – рассмеялась. Она уже достаточно охмелела, чтобы так себя вести.

– Да кругом. И всюду, – ответила она.

– Кто именно?

– Да быдло это, быдло! – воскликнула она. – Кто ж ещё? Когда ты успешный человек, ездишь на «ландровере», пьёшь вино за десять тысяч утром во вторник, всякое быдло тебе – враг. Все тебе завидуют, все только и ждут…

В другой комнате послышалось движение. Собакин обратил внимание, как дёрнулась Агнесса Павловна, но ничего не сказал ей. И так было понятно, что она тут не одна.

– А поподробнее? Что за быдло? Кто именно?

– Да мало ли кто, – уклончиво ответила она. – Вот, например, Склизякин. Партнёр его. Разругались в пух и прах пару недель назад. Как же мой милый был зол на этого придурка! Он же знал, что мой любимый собирался строить коттедж… И не один! А целый посёлок, и там уже договорился даже с администра-а-а-ци-ей… Фамилия у главного там такая… Разуваев. Или Бармалеев. Или ещё как-то. А Склизняков взял да и выкупил, выкупил! И захотел туда перенести приют для собак! Ну, выселяют собак-то? Слышали? Четыреста штук на улицу, и Склизякин вот и захотел… Хотя нет, это Разуваев-Бармалеев выкупил землю и приют переносить помогает, а Склизняков… он хотел… Он хотел выкупить землю, а мой любимый тоже не пальцем деланый. И… у главного в посёлке том фамилия не Бармалеев, я его с другим перепутала! У того Верхушкин. Или Пашин. Или как-то так.

– Благородно же, – перебил Собакин, впрочем, безучастно. Информация была путаной.

Вдова прыснула со смеху.

– Да он их всех перебьёт, а деньги себе в карман. Склизякин два раза за вечер кушает, а уж денежки-то как любит! Или это Разуваев?

– Так. Ещё кто? – Оперативник уже догадался, что какую-то более точную и ценную информацию ему от вдовы не удастся получить. Во всяком случае, пока что.