– Не нравится мне твой взгляд, Олайош, – не поднимая головы, произнес тен Лоран, – что задумал?

Вот ведь внимательный какой!

– Я вот вспоминал, кхм, как моя сабен вещи чинила. Заклинание у нее хорошее было, дай минуту, сейчас вспомню. Погоди-ка, погоди… Вспомнил! Будет совсем незаметно.

И он вытащил из рук тен Лорана рубашку и что-то прошептал, проведя над воротом ладонями. Через секунду нити стали невидимыми, скрыв прежде заметный шов, только и пришитые пуговицы в тот же миг словно испарились.

– Видимо, ты все же подзабыл то заклинание, – задумчиво проговорил Эсташ, принимая рубашку назад.

– Ну, носить можно. На ощупь застегнешь, и готово.

Тен Лоран улыбнулся и вернул пострадавшую вещь на стол, пристально взглянув на вновь озаботившегося чем-то Аллара.

– Что тебя беспокоит?

– Да Маришка тут приходила…

– Я это уже понял, когда ты оговорился про виновницу.

– Ну, кхм, да. Ты же не рассказал никому, что Мариона там была. М-да, надо мне лучше следить за своим языком. Старею.

– Говори, Олайош.

– Знаешь, испугался, если честно. Ты же к девочке воздействие применил. А люди нестойкие, мне ли тебе говорить. Их истинный взгляд защитника с ума свести может, ничем после не излечишь. Маришка чистая душа, конечно, но ведь опасно, да и тяжело.

– Это было минимальное воздействие, я понимал риск.

– Понимал? – У Аллара отлегло от сердца – контролировал, значит.

– Я проверял, – негромко произнес тен Лоран, задумчиво рассматривая деревянную шкатулку.

– Зачем?

– Она странно отреагировала на символ защитника.

Олайош на минуту даже затаил дыхание, но не дождался продолжения.

– И как, как в итоге? – нетерпеливо спросил он.

– Испугалась, пыталась закрыться, просила не смотреть.

Отчего-то Аллару стало совсем тоскливо в этот момент, хотя он конечно же не верил, давно не верил.

– Напрасно все это, Эсташ. Понимаю, что невозможно смириться. Даже я, признаюсь, могу ощущать эту боль, хотя во мне крови защитника и на треть не наберется. Но их больше нет. Ни одной. Неужели ты все еще ищешь?

– Из века в век, мой друг, – бесстрастно ответил защитник, а Аллар снова тоскливо вздохнул.

– Ночью отправлюсь осматривать территорию школы. – Эсташ поднялся, давая понять, что тема закрыта. Составил вместе коробки и шкатулки и подхватил все одной рукой.

– Хочешь проверить на наличие еще каких-то паразитов?

– Если эти умудрились просочиться, нельзя исключать подобной возможности.

– А днем не лучше? – попытался возразить Аллар.

– Я немало повидал растительных хищников. Многих отметила сама природа, по ночам их выдает свечение.

– Тогда конечно. – Аллар тоже поспешно встал. – Я вот тоже хотел немного размяться, а ночью тишина кругом, благодать. Слышно хорошо, если кто громко чавкает. Начну, пожалуй, с мужских купален.

– Начни с женских, – посоветовал тен Лоран.

– Как бы не так, – хмыкнул Олайош, – ты там все осмотрел.

Видимо, благодаря успокоительному Олайоша я быстро уснула, но вот сны снились какие-то неясные, томительные, жарче самой жаркой ночи, а наутро я не могла их вспомнить. Возможно, сказалась изматывающая духота. Я сбросила легкое покрывало, разметалась на постели, а проснулась в насквозь промокшей от пота сорочке. Все тело ломило, однако кожа была прохладной на ощупь, во сне же почудилось, что каждую клеточку лижут крошечные языки пламени.

В этот выходной нас ожидала встреча с родителями. В гимназии был приемный день, и родственники не только учащихся, но и преподавателей могли приехать с визитом. В большом зале на первом этаже главной башни были расставлены стулья для посетителей. Инспектриса собрала наш класс и, выстроив ровными парами, повела девушек на встречу с родными.