И тогда подскажите бестолковым: – у таких-то в чём ещё проблема не задерживаться в российской глухомани?

А если ювенальная юстиция – есть правовая основа, осуществляющая правосудие по делам о правонарушениях, совершаемых несовершеннолетними – то остаётся только сожалеть о лукавстве скандинавских стран, принявшихся, по сути, свободно торговать детьми, словно товаром на свободном международном рынке!

То есть, такими по возрасту, с достижением которых ещё не наступает полная гражданская дееспособность по осознанной реализации детских прав и свобод, ответственность за которые возложены на совершеннолетних родителей.

Это их дело – какие права детей нарушены: – шлепком по заднице, никудышними условиями жизни, или донесены провокацией на сексуальное насилие.

Решение об иъятии детей и передаче их в чужие руки лежит в исключительной компетенции отечественных родителей и системы уполномоченных по совершеннолетним правам и свободам, с 18-го возраста и далее, согласно высшим национальным знаниям и опыту.

Но главная цель которых, в прнципиальное отличие от России – не карать за неустроенных мальцов и юношей, а выявлять мотивы неустроенности детей и, таким образом – практически содействовать восстанавлению дружеских отношений в российских семьях, вопреки, якобы, извечной проблеме «Отцов и детей», когда-то высосанной из сословной разницы по материальному достатку тех и других!

Мимоходом заметим также, что именно по этому признаку совершенно ошибочен весьма распространяемый стереотип клоунов, актёров и актрис от ю м о р а – якобы, коммерческим смехом продлевающих жизни людей.

Проверено: – голодных и злых – улыбаться, а, тем более, смеяться от души – не заставить, хоть ты, клоун, лопайся, от смеха!

Но и по сей день остаётся не исчерпаной проблема: – объективно ли решение о распаде СССР в силу естественной экономической слабости, или Союз развалили с применением самых подлых мер и методов?

Кому неизвестен страх, вызываемый угрозой своему существованию, что влечет за собой двоякие последствия либо смирения с ним, либо борьбу с надеждой на его одоление бесстрашием.

Однако, другой вопрос – куда как интересней. Например, можно ли испытывать приступы страха всего лишь от того, что рядом с тобой появляется другой индивид с иными, прочно устоявшимися традициями, убеждениями и мировоззрением, со множеством социальных отличий по имущественному достатку, происхождению, языку, национальности, цвету кожи, отношению к религиии и другим возможным отличительным признакам.

Скорее всего – нет, и оставаясь на равном удалении от всяких различий, постараешься ненавязчиво затеять общение с задачей взаимного знакомства на предмет более ясного обоюдного определения «кто есть кто».

Однако, если обратиться к солидным энциклопедическим толкованиям, то ничего подобного не просматривается.

Под «фобией» читается в том числе и патологический страх всего лишь от присутствия какого-либо незнакомого объекта или ситуации, а также неконтролируемая от них антипатия со вполне определенной реакцией явной или скрытой настороженности.

Но еще большее неприятие навевается ничем не обоснуемой ненавистью от страха перед нечто чужим, заведомо определяемым враждебным – под еще одним понятием «ксенофобии», с целым букетом особых явлений вроде шовинизма, антисиметизма, нацизма и терроризма, с выпячиванием нескрываемого превосходства одних граждан над другими согражданами.

Очевидно, еще одну разновидность фобии – «русофобию» следует также понимать как подозрительное враждебное отношение к русским и России из-за страха перед ними или перед курсом внутренней и внешней международной политики т. н. Кремля.