– Ты больше, чем просто друг, – Джеймс протянул руки Алёне и улыбнулся. – Но все равно, ты же робот!

– Знаю, знаю, не напоминай. Должна заметить, господин Элим, мне пришлось сильно постараться, чтобы опередить Джеймса. Может, все-таки, он молодец?

– Как скажешь, – старик Элим даже спорить не стал с этим детским садом. Что еще ребенку для счастья надо? Просто похвалить.

– Сейчас у тебя небольшой перерыв, – обратился к мальчику Гувер. – Сходи поешь, днем будем тестировать кое-что новое, будь готов.

– Опять? Да сколько можно? – пусть Джеймс и умнее некоторых взрослых, но детские капризы никто не отменял.

– Сколько потребуется, – холодно ответил Гувер и отвернулся. – Съешь обязательно яйцо и шоколад на десерт, минимум кусочков пять. После придешь за препаратом.

Для стимуляции мозговой активности Джеймс два раза в день делал инъекцию: какой-то суперский укольчик, повышающий «думательный уровень». Именно так о нем думал мальчик, потому что запоминать названия препаратов ему не хотелось.

– Джими, идем? – позвала мальчика Алёна.

– Да, пошли.

Друзья спустились в кафетерий в цокольном этаже центра. Джемс подошел к столу раздачи, где его сразу узнали. Он был на особом питании, поэтому работники кафетерия выдали ему все необходимое. Усевшись за стол возле высокого фикуса, оба приступили к обеду.

К слову, про обед. Нет, роботы не питались человеческой едой. После провального эксперимента с попыткой накормить робота бургером, когда у него все микросхемы полетели, для механических друзей сделали специальные аккумуляторы. Они были встроены в различные предметы центра: стены, столы и стулья, перила лестниц. Это было придумано для того, чтобы у роботов была всегда возможность экстренной подзарядки. Для нее было достаточно просто коснуться любой частью тела аккумулятора и немного подождать.

В кафетерии такая зарядка была встроена в стулья. Джеймс сел на обычный, а Алёна на зарядный. Голубые вставки на ее теле засветились, обозначая, что пошел процесс.

– Не злись на Гувера, он хороший, – заговорила Алёна.

– Я знаю, но иногда я устаю от этого, Джеймс откинулся на спинку стула. – Я ничем больше не занимаюсь, только решаю всякие задачки. Лучше в виртуальный футбол играть, чем торчать в этом аквариуме.

– Ищи во всем положительное. Зато, ты знаешь, что такое автоэлектронная эмиссия.

– Алёна, ты уверена, что ребенок в восемь лет должен это знать? – Джеймс косо посмотрел на механическую подругу. Он действительно был слишком взрослым для своих лет; понимал то, чего возможно не следовало бы, рассуждал мудрее старика Элима, и, при желании, мог бы дать пинка Гуверу.

– Мне всего год, но я знаю больше тебя, – Алёна непонимающе посмотрела на друга.

– Да, но ты робот, Алёна…

Дальнейший обед прошел в тишине. Джеймс тихо жевал стручковую фасоль, а Алёна ушла в «спящий режим». Закончив с подзарядкой, друзья направились обратно в лабораторию к Жасмин.

– О, ребята, заходите! – Жасмин была одной из немногих, кто относилась к АЛ-327 по-человечески. Некоторые считали ее своей дочерью даже, но это были те, кто принимал участие в ее сборке и прошивке. Для остальных – просто робот.

– В левую руку? – уточник Джеймс, усаживаясь на кушетку.

– Да, сегодня в нее.

Жасмин достала шприц и начала набирать препарат. Алёна закрыла лицо руками, будто боялась.

– Алёна, тебя собирали огромные механизмы, прошивали станками и специальными иглами, тестировали в экстремальных условиях, и ты боишься обычного укола? – посмеялся Джеймс над подругой-роботом.

– Если ты не забыл, вундеркинд ты, меня прошили «очеловеченной программой», т. е. максимально приближенной к человеческому поведению, а вы всегда уколов боитесь, – переиграла и уничтожила.