Впрочем, это сейчас не важно.

Я стояла, не шевелясь, пока на меня осторожно надевали длинное в пол платье.

– Просто с ума сойти, какое оно красивое, – не уставала вздыхать Марина, с благоговейным страхом распрямляя веточки ели на подоле.

– Дааа… – в который раз прошептала Наталья. – Я такого ещё никогда не видела. Филиппа – ты просто Марья-Искусница!

Я улыбнулась своему отражению в напольном зеркале. Сегодня оно справилось с невероятным – разогнало все мои печали одним своим видом.

Я, действительно, выглядела волшебно.

Платье получилось шикарное. Всем на загляденье!

Чёрный корсет, с умопомрачительный декольте, который громким криком запрещал надевать бюстгальтер, стал моим самым шедевральным произведением. Я сшила его сама из вискозной жатки, которая так и называлась «Чёрная ель» уж не знаю, толи на фабрике нашлась моя родственная душа, толи продавец тканей прониклась духом новогодних праздников… одно могу сказать точно – я была полностью с этим человеком согласна! Мой стан идеально вписывался в образ «Ауреи» – самого распространённого сорта чёрной ели.

Подол был расшит веточками искусственных ёлок. Мне пришлось выпотрошить аж четыре ёлки… учитывая, что кринолинная юбка имела довольно прочную форму, веточки выглядели пышно и весьма богато. Даже несмотря на отсутствие шариков и остальной бешено-яркой аксессуарной мишуры.

– Точно не хочешь навесить пару шариков? – Марина посмотрела на меня умоляющим взглядом.

Я нахмурилась.

– Нет. Это будет… колхоз. Я сделала из маленьких золотых бусин болеро. Этого будет достаточно.

– Да, – согласилась Наташа, осторожно укладывая очередной локон на моё плечо. – С твоими огненными волосами никаких шаров не надо.

– Ага, – захохотала Марина. – Шары сами подкатятся!. Да не одна пара!

– Мариша! – Наталья попыталась возмутиться, но не удержалась и захихикала, как девчонка. – Согласна. Ёлочка в этом году у нас, реально… нереальная.

Когда платье распрямило с помощью марины последние свои иголочки, Ната помогла надеть болеро. Локоны были перекинуты на одно плечо, оголяя шею и левое ушко.

Дверь кабинета хлопнула:

– Ну, где вы… ООООО! – Завуч по учебной части застыла в дверях, ошарашено хлопая глазами. – Филиппушка… какая вы… волшебная! Как есть ёлочка!

– Да, – Марина гордо задрала подбородок. – В этом году у нас волшебная ёлка. Небось, следующий год будет «потрясный», как говорят наши студенты.

Я хотела сказать «вряд ли» (с моим-то увольнением!), но сдержалась, прикусив язык.

«А вдруг!? Сейчас как понравлюсь ректору и этим долбанным стукачам, которым запахом не угодила. И всё! Слава зарплате!»

– Так, – завуч хлопнула в ладоши, – накиньте Филиппе Станиславовне плащ на плечи. Уже половина шестого! Мы опаздываем. Хорошо, что все дети…

«Ага! Дети… конечно!»

– … дети уже в актовом зале. Ректор почти договорил свою речь. Филиппушка, ваш выход через пять-шесть минут.

Девочки послушно подали мне плащ.

Я поморщилась. Сильный запах мужских духов был слишком стойким.

– Нет. Я это не надену. Так пойду. Всё равно вход за кулисы с другой стороны зала. Меня никто даже не заметит. Плащ пахнет духами.

Мариша понюхала плащ и с недоумением посмотрела на меня.

– Ну да. Пахнет. Но не духами, а порошком. Я его вчера сама лично дома стирала. Валик его не надевал. Специально для тебя повесил.

«Валиком» был муж Марины и главный обитатель кабинета технологии, отдавший нам свою обитель на растерзание творческих натур.

Да, запах порошка я тоже слышала, но духи тоже прочно въелись в ткань защитного плаща. Это удивляло. Я никогда не была привередой, а тут носом ворочу!

«Что-то сегодня всех на ароматах закоротило…»