Из открытого окна дул ветер, и свечи в подсвечниках дрожали, предрекая скорое ненастье.

– Что ты творишь? – хором спросили братья.

– Восстанавливаю порядок! – гаркнул проповедник. – Кастор не мессия, а наглец.

– Он хороший парень и настроен решительно, – возразил Клык.

– Высший жрец излишне самонадеян, – отвернулся Шератан.

– Ты толкаешь на смерть его и ребёнка, – не отступал Клык. – Что, если оба не избранные?

– Вартан мессия, – поклялся проповедник.

– Ложь – тяжкий грех, брат, – напомнил Коготь.

– Не вам меня учить! – разгневался Шератан.

Прозвонил колокол, призывая навьянов спуститься в подвал. Проповедник взял Вартана за руку и повёл вниз. Он верил, испытание – лишь часть легенды о мессии, которого на самом деле не существует.

Майслав похлопал его по плечу и повёл собратьев к купели, освещая путь старым фонарём. Жёлтый свет падал на пыльные закоулки. Паутина под потолком развевалась. Пауки разбегались в стороны, шевеля мохнатыми сиреневыми лапками. Фонарь скрипел и покачивался в сухой руке старшего жреца.

Кастор плёлся за спинами собратьев, стараясь не привлекать внимания. Расспросы Ликеи раздражали его. От встревоженных взглядов Когтя и Клыка сводило живот. К горлу подступала тошнота. Высший жрец, изучивший множество священных писаний, боялся встречи с неизвестностью так же, как девятилетний Вартан.

– Пришли, – голос Майслава, словно нож, разрезал гнетущую тишину и отозвался болью в нескольких сердцах.

Старший жрец повесил фонарь на крючок перед дверью, вросшей в каменную стену, и принялся открывать её. Достав из рукава связку ключей, он выбрал нужный и вставил в замочную скважину. Ключ погнулся и поворачивался с трудом. Скрип резал слух.

От запаха мха и ржавчины голова Кастора заболела. Промедление пугало и злило его. Шератана била мелкая дрожь. Вартан отрешённо смотрел вперёд. Ему хотелось бежать, но он боялся разгневать навьянов. Хмурые, в чёрных мантиях, беспрестанно шепчущие молитвы, они напоминали ему чудовищ из сказок.

Ожидание продлилось недолго. Майслав в последний раз скрипнул ключом, и дверь отворилась. С потолка посыпалась пыль. Старший жрец смахнул её с лысины и сказал:

– Входите по одному. Да под ноги смотрите. Не дай Навь, в купель свалитесь!

Навьяны осторожно приблизились к двери. Майслав отряхнул оранжевые от ржавчины руки, снял с крючка фонарь и прошёл вперёд. Собратья последовали за ним.

Темнота расступалась перед старшим жрецом. Фонарик, как светлячок, освещал путь. Шератан не мог смотреть на него. От света глаза его слезились. Он шёл на ощупь, спотыкаясь о полы мантии.

Постепенно навьяны привыкли к темноте и разглядели обстановку комнаты. По углам стояли колонны в форме драконов. Из их пасти до потолка тянулся серый огонь. Мраморная купель парила. Белые сгустки энергии удерживали её в воздухе. Над ней висела статуя существа со множеством разноцветных рук, ног и голов. У неё было три глаза. Два закрыты. Третий, тот, что на лбу, открыт.

– Братья и сёстры! – обратился к собравшимся Майслав. – Настал час истины. Брат Кастор, готов первым ступить в заговорённую воду?

Высший жрец кивнул и открыл рот, желая произнести речь. Клык помешал, громко чихнув.

– Извиняюсь! – пробурчал оборотень, вытирая влажный нос. – Ну и пылища…

– Ничего, брат, – грустно улыбнулся Кастор.

Старший жрец указал на купель. Высший жрец замялся, не решаясь ступить в волшебную воду. Сотни тревожных мыслей кружились в его голове, ударяя в виски. В мрачной тишине Кастор слышал биение сердца. Оно звучало как барабан на празднике людоедов.

– Мы ждём, – поторопил Майслав.

Он держался спокойно, почти равнодушно. Будто не призывал рискнуть жизнью, а советовал искупаться. Уверенность плескалась в его карих глазах.