И эта строчка сидела во мне долго, в конце концов, я не смог побороть искушения и не жалею.

Это стихотворение своего рода переломный момент в моем созревании от юношества к более зрелому периоду. От проб и ошибок, подобных эротическим поэмам с сомнительной ценностью, что были в раннем периоде.

Позже я обратился к вечным ценностям, к истинной поэзии, это проявилось в поэмах «Вадим», «Княгиня Лиговская», «Песня про купца Калашникова», «Дума», «Маскарад», «Мцыри», «Демон». И, конечно, «Смерть поэта», «Бородино».

– В наше время действует авторское право, но у многих атрофирована честь и достоинство, – с горечью заметил Станислав. – У меня воровали стихи, я случайно обнаружил как-то у одного автора в его сборнике.

Призвать воришку к ответу практически невозможно. Даже, если докажешь через суд, что это твоё, то компенсация будет мизерной или получишь формальное извинение. Больше затратишь на судебные издержки.

Издать книгу сейчас не проблема, но что делать дальше без поддержки мощных издательств, рекламы. Вот и сидим здесь на лавочке, как та бабулька, что торгует семечками.

– Незавидна участь поэтов во все времена, – заметил Михаил. Пишущих у вас много. В наше время, каждый – штучный талант.

– Ты прав, Михаил. С одной стороны, хорошо, что творчество шагнуло в массы, с другой – страдает качество самих произведений. Зачастую попадается, особенно в интернете, низкопробное стихоплётство, к тому же зачастую страдает грамотность, что снижает общую планку литературного ремесла как такового и сильно усложняет выживание истинных художников слова в современных условиях. Интернет нивелировал всех. «Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку», так говаривал ещё баснописец Крылов. Вот эти петухи и кукарекают на весь свет, за ними не расслышишь соловьиного пения.

Вдруг Михаил потемнел лицом, глядя в сторону верхней части аллеи. Вскочил и протянул руку в направлении, где виднелись задворки строения Николаевских Верхних ванн. Как ужаленный, сорвался и помчался в противоположную сторону, петляя меж деревьев.

– Михаил, стой! – воскликнул Андрей, бросившись за ним. Минуты три гнался, наконец, настиг беглеца, схватив за руку. – Миша, что с тобой?!

Тот дёрнулся, потом сел на траву, глубоко дыша и дико вращая глазами.

– Да что случилось, ты можешь мне сказать?

– Я видел – там… в меня целился из пистолета Мартынов!

– Что ты говоришь? Чушь какая-то, откуда!

– Из-за дерева.

– Не может быть!

Хотя… Если мне память не изменяет, мы видели его ещё тогда, на поляне. Сцена дуэли… И мне показалось, что он и высокий господин скрылись в кустах.

Этот эпизод выпал из памяти, я почти забыл о нём. Но потом всё же было нормально! Но как это может быть? Это похоже на бред, если бы я сам не был свидетелем того вечера и твоего чудесного появления.

Подоспел Стас, тяжело дыша, спросил: «Что случилось?»

– Всё нормально, возможно, Мише показалось…

– Да что показалось?

– Мартынов. Ты помнишь – на месте дуэли Михаил был не один? Но сейчас лучше об этом не говорить.

– Я что-то видел, но толком ничего не понял. Ладно, что гадать, надо было не бежать, а крикнуть, обратить внимание на этого типа. Мы знаем, что Михаил не из робкого десятка, просто безотчетно сработал инстинкт самосохранения.

Они вернулись на прежнее место.

– Видишь, – обратился Андрей к Михаилу, – там никого нет. Дважды не умирают от одного подонка…

Внимание отвлекла спустившаяся с дерева белка. Её тут же заметили проходящие любители милых созданий и стали предлагать семечки, орехи. Белка осторожно, но с достоинством, брала цепкими лапками с бордюра лакомства и живо расправлялась с ними, благодарно поглядывая по сторонам чёрными бусинками глаз.