– Я.… -не успел закончить фразу, как случилось несколько последовательных событий.

Чайник закипел, засвистел, исторгая из себя клубы пара.

И что здесь началось! Аж жарко стало!

Я ведь уже упоминал, что старушка кормила меня не только пирожками, но и историями? Да, и вы, естественно, это помните. Это ведь было совсем недавно. Так вот, историями. Историями из жизни. Большую часть слушал вполуха. Но кое-что я все же узнал.

Она поведала мне о своей семье. Кто-то отправился покорять Внешние земли, у кого-то своя семья тут же в Стоках, но им некогда общаться и навещать старушку. И некого даже позвать, чтобы помог в трудную минуту. Как сегодня вот, например. А ведь случись что, даже и не вспомнят. Охала и грустила старушка. С сыном, говорит, живет. Не одна. Но толку от него по большей части никакого. Где он? А, как всегда сидит теперь в таверне, надирается до бессознательного состояния. Или уже лежит где-нибудь в канаве весь обоссаный. Не сын, а сплошное разочарование! А если еще и кулаками решит помахать, то тут уж мама не горюй! Его уже не раз собирались вышвырнуть за пределы поселения. Пусть идет, куда глядят глаза. Но только пропадет ведь лоб здоровый. Силы много – ума мало. Вот и приходится обивать пороги мэра и просить за него. Ведь не всегда он был таким, не всегда. Раньше он работал на ферме. Но как пришли эти, так никому больше не дозволено появляться в тех краях. Единственное на чем жило наше поселение… и того лишили, гады. А наши… да, пытались отбить, пытались сопротивляться. Но больше не вернулись. Здесь теперь новые порядки – рот закрой и довольствуйся тем, что имеешь. Ничем. Вот и запил сынуля. Он и раньше прикладывался, но в то время у него был стимул к жизни, была работа. А теперь… Чертовы людишки!

Ее старые глаза видели тень в подвале. Видели странную крысу перед собой, но вполне воспитанную и выручившую ее в трудную минуту. Пусть не местную. Пусть лысую. Хворую, наверное. Но никак не человека.

Так вот.

Закипел чайник.

– МАМА?! – вдруг раздалось из-за спины. Я аж подпрыгнул на стуле и чуть не перевернулся с него. – Ты кого домой притащи-и-и-ила?! —дверь громко хлопнула.

На пороге стоял здоровенный такой крыс, едва не задевая головой потолок. Я был не маленьким, но по сравнению с ним казался коротышкой. Он пронзал меня своими темно-коричневыми глазами под цвет его бурой шерсти c проблесками седины. Его кулаки сжались в гневе. Изо рта текли слюни.

– А? – только и успела произнести опешившая старушка.

– Ты домой ЧЕЛОВЕКА впустила!

– Как человека? Как… что…

Несмотря на его габариты и покачивающееся поддатое тело, резвости ему было не занимать. Однако, в нужный момент я успел среагировать. Он метнулся в мою сторону со скоростью пронзительной молнии. Так ведь и я был не лыком шит. Отпрыгнул со стула назад, перелетев через спинку, обитую мягкой бардовой тканью. Верзила со всей мощи врезался в дубовый столик, отбросив его со своего пути, словно картонку. По разным углам полетело и то, что было на нем. В глазах крысочеловека я отражался маленьким робким мышонком, зажатым в угол. Слюни из его пасти вместе с запахом дешевого алкоголя долетели до меня. Я вытер рукавом лицо и попытался оббежать его стороной, чтобы вырваться на улицу через дверь. Но не тут-то было! О, конечно же не могло быть все настолько просто. Нет-нет-нет. Мой порыв нахлынувшей резвости оборвался в зачаточном состоянии. Его величество правая лапища схватила меня за шкирку, точно маленького котенка, и зашвырнула в сторону. Да, я отлетел и двинулся всем телом о стену, а затем повалился на пол, пытаясь схватить ртом горсточку кислорода. Нет, мне не было больно. Мне было ОЧЕНЬ больно. Перехватило дыхание. Я чувствовал, как краснею, а затем синею. Но понимал, что сейчас не лучшее время разлеживаться и страдать. Громила уже направился в мою сторону. Старушка же причитала о том, какая же она вся такая нехорошая по своей старческой глупости и слепоте впустила домой ПАРАЗИТА, а еще и кормила его, поила. Вот так-так! Замечательно, ничего не скажешь! Спасибо вашему дому, я пойду к другому. А, нет, показалось. Лапища настигли меня и тут, когда я уже наполовину дополз до двери, и приподняли меня на ноги, собираясь нанести сокрушительный удар, который бы выбил всю дурь из меня. Хотя, скорее не дурь, а недавние пирожки. М, пирожки-и-и!