Несколько дней он ходил под впечатлением жизни профессора хирургии и православного священника. Значит и так бывало? Жил человек, работал, делал открытия, учил студентов в университете и в самое трудное время, когда еще не кончилась гражданская война, а повсюду рушат церкви и иконы жгут, борются с религией, он вдруг принимает решение стать священником. Это подвиг.

Автобиография священника-хирурга подтолкнула Жору к мысли стать врачом. Каким? Он не знал, вообще, врачом. Спасать людей, лечить. Как Войно-Ясенецкий, как Углов, Амосов…

Жора как любой пионер и комсомолец к религии относился однозначно – опиум для народа, но родители и даже дед – коммунист, вступивший в партию впервые еще в 1928 году в США, а потом в 1943-м в ВКП(Б) на фронте, к религии относились с пониманием и терпимостью.

«Людям надо во что-то верить», повторяли они фразу пастора из комедии «Берегись автомобиля», «одни верят, что Бог есть, а другие, что Бога нет. И то и другое не доказуемо».

Мама однажды, видя, как Жорик пыжился в приступе воинствующего атеизма лет в двенадцать, мягко сказала ему:

– Никогда не суди о том, в чем ты не разбираешься. Особенно о вере, о религии, которая создала многовековую мировую культуру. Оставь людям право быть такими, какими они хотят и могут быть. А сам будь таким, каким тебе кажется правильным. И не забывай, что твои убеждения: во-первых, могут не совпадать с другими, а во-вторых, могут измениться по мере твоего взросления. Вольтер, кажется, сказал: «Я могу не соглашаться с вашими убеждениями, но готов умереть за ваше право их иметь и высказывать»9.

Выражение Жоре понравилось красотой и призывом быть свободным в своих суждениях. С другой стороны оно не вписывалось в общественную мораль и нравственность. Если все будут иметь свое мнение, то как же они будут строить светлое коммунистическое общество? Как лебедь, рак и щука?

Конечно, это неправильно. Общество придет к цели, если будет идти нога в ногу в указанном В.И. Лениным направлении. И так правильно. Или нет? Что правильнее – объяснять, уговаривать, внушать, или принуждать упрямых и непонятливых?

Вторая встреча со смертью у Жоры случилась весной 1989 года, когда он после окончания мединститута отмечал это событие в кругу семьи.

Родные в ожидании юного врача и наследника накрыли стол.

Дед Руди, недавно отметивший 89 лет, торжественно вручил внуку документы на машину, гараж и квартиру, в которой Жора Гарин стал ответственным квартиросъемщиком. Жора в смущении принял документы, убеждая, что дед поторопился, что ему надо дожить до ста лет как минимум.

Впрочем, он знал, что Рудольф Яковлевич Беккер уже тяжело болен, только вот лечиться не любит.

Дед поднял бокал с легким красным вином, собираясь произнести тост за внука, и вдруг покачнулся, бокал выпал из пальцев, а сам он повалился лицом на стол.

Гарин вытащил деда на открытое место и принялся реанимировать.

Мама и отец вызвали «скорую», однако та констатировала «смерть до приезда».

Гарин, около года сам отработавший на «скорой» еще до получения диплома, до этого случая ни разу не пытался реанимировать на вызове, и на его руках пока никто не умирал. И вот – дед. Это был шок. Он качал сердце деда, пока его не оттащили приехавшие медики.

После похорон, оправившись немного, он явился в отдел интернатуры городского управления здравоохранения и получил распределение в Измайловскую больницу по кафедре Анестезиологии и реанимации третьего мединститута.

Смерть деда Жора перенес легче гибели Наташи, и это было нормально. Сказывалась его медицинская специализация – анестезиология и реанимация, общение с больными и умершими.Ну и то, что он сам старался его спасти.