Дело в том, что резус отрицательная Маша вышла замуж за резус-положительного Александра. Они об этом не думали, потому что о резус-факторе крови слыхом не слыхивали, пока им не открыл глаза врач-гинеколог, который именно резус-конфликтом и объяснил невозможность выносить ребенка.

Александр, и сам мечтавший стать отцом, а если повезет, то и отцом еще одного юриста, и Маша, которую просто переклинило на желании стать матерью – искали выход. Сальные намеки, воспользоваться резус отрицательным донором спермы, они отвергли сразу и даже крепко поссорились с предложившей это Машиной подругой.

Наконец Александру кто-то из клиентов-медиков порекомендовал обратиться в НИИ акушерства и гинекологии к молодой ученой Аиде, которая вроде бы нашла способ, как организму матери дать время выносить плод17 хотя бы до семи месяцев. И у нее это вроде бы неплохо получалось порой в самых невероятных случаях.

Аиде нужен был материал для диссертации. Маше нужен был ребенок. Их интересы сошлись.

Маша фактически прожила в отделении полгода, как только появились первые признаки беременности, на сроке после семи месяцев ей сделали кесарево сечение и сразу же заменное переливание крови родившемуся младенцу.

Так появился на свет Георгий. Все это время, до самых родов, молодая мама, обложившись книгами, писала очередную диссертацию на заказ.

Как потом шутили в семье, уровень гормонов знаний был у нее так высок, что наследнику достаточно было слушать, видеть и читать, чтобы знания застревали в его голове. Нянечка, приносившая Марии сына на кормление, видя тетради и книги, которыми обложилась молодая мама, приговаривала:

– Кесарёнок – должен быть умненький! Науку впитает с молоком матери!

Однако, вундеркиндом Жора не считался. Каждой способности приходил свой положенный срок, просто особого труда в развитии Георгию прилагать не приходилось.

К пяти годам он уже свободно разговаривал на английском с мамой и дедом, принуждая заодно и отца осваивать иностранный язык.

Читать он научился сам за пару месяцев, когда мама была очень занята, а дед и отец уехали каждый по своим делам.

Получилось все как в стихотворении Валентина Берестова «Как хорошо уметь читать». Мама дала Жоре азбуку и букварь для первого класса, объяснила, как звучат буквы, как из них складываются слова, а из слов – фразы.

– А дальше сам, сам. Мне некогда.

Как писать печатными буквами Жорику вообще никто не объяснил, он научился сам, оставив первую записку: «Мамаяпашолгулят» без пробелов.

Мария эту записку хранила в особой папке со всеми достижениями Жоры в виде рисунков, поделок, обведенных ладошек и таких вот записок.

Ему ничего не приходилось объяснять дважды. Память его подобно губке впитывала все, чего касались взгляд и слух. Что оказывалось непонятным и требовало объяснения, решалось дедом или родителями.

Вечный детский вопрос «откуда берутся дети» отпал мгновенно. Мария рассказала честно. Вырос Жора у нее в животе, достали, сделав операцию, и даже показала небольшой шрам в той области, где обычно был след от резинки трусов.

Жорик одолел сказки Виталия Бианки, следом «Золотой ключик» Алексея Толстого и «Волшебник изумрудного города» Волкова. Он гулял во дворе с местными ребятами, гонял мячик и велик. Собирал из конструктора «Школьник» автомобили и трактора.

Когда Жоре исполнилось шесть лет, отец привез ключи и сказал:

– Ребята! Теперь у нас есть дача!

Особняк в лесу под Наро-фоминском он получил от кого-то в качестве гонорара за успешно проведенное дело. Участок в двадцать соток незаметно переходил в лес

Жорик там однажды чуть не заблудился. Грибы и землянику он собирал, не отходя от дома. Через год участок обнесли дощатым забором. Об одном жалели, река Нара протекала далековато. Но в лесу нашелся небольшой ручей и пруд, в котором водились караси, и можно было искупаться в жару.