— Ах ты урод! – Павлик сделал обманный мах и в момент, когда гуль попытался его схватить, сместился по ветке и ударил по руке, которой противник держался за ствол.

Получилось! Всплеснув руками, гуль рухнул на стоящего внизу моба похилее, но не пришиб его и не разбился вопреки ожиданиям.

Поднявшись, опять полез, как медведь, обхватив ствол руками и ногами.

Павлик не думал, чем это кончится и что делать, он просто бил гуля, превратившись в элемент игрушки, написанной неизвестно кем. По голове, по руке, опять по руке. Гуль опять упал, но его место заняла растрепанная женщина, схватила Павлика за штанину, потянула на себя, получила стопой в лицо, еще и еще раз.

Гули, лезущие на дерево толпой, ревели, потому Павлик, силящийся вытащить ногу из захвата, не сразу услышал крик:

— Эй, парень, ты где?

Проклятая зомби со свернутой шеей намертво вцепилась в ногу. Получила подошвой кроссовка снова и снова, но не разжала ни рук, ни ног, охвативших ствол.

— Здесь я! – крикнул Павлик в ответ, даже не обрадовавшись, что помощь подоспела.

Еще удар в шею зомби, и она повисла на ноге Павлика, сдернув его с ветки – еле успел руками ухватиться, но сколько он так провисит?

— Получай! – заорал он, изо всех сил впечатывая подошву в лицо зомби.

Его и ее руки разжались одновременно, и они повалились друг на друга. Павлик вскочил и рванул прочь. Женщину подкинуло, как на пружинах, она дернула ветровку Павлика на себя, но он устоял. Спрыгнул со ствола мохнатый и тощий гуль, и все бросились за ним.

Так быстро он не бегал никогда в жизни.

— Иэээ, эээ! – подгоняли доносящиеся из-за спины вопли.

— Я здесь! – на всякий случай крикнул Павлик разумным. – За мной гонятся гули!

Он присмотрел орешник, куда можно было бы залезть и дождаться подмогу, но наперерез выскочила еще пара то ли мобов, то ли реальных зомби.

— Ур-роды! – воскликнул Павлик, не обратив внимания на то, что слова звучат непривычно, побежал по развалинам, оскальзываясь на каменной крошке.

Весь паровоз зомби устремился за ним, отрезая путь к ровной дороге.

Так. Надо немного продержаться. Взобраться на завал. Перепрыгнуть с плиты на плиту. Пригнувшись, скользнуть в дверной проем под поваленную колонну… И оказаться в каменном мешке без окон и дверей, куда вот-вот ворвутся гули. Не оглядываясь, Павлик попытался вскарабкаться по каменной стене, но выступ под ногой осунулся и выпал, обрушивая кладку и погребая вскрикнувшего Павлика под обломками – еле успел руками закрыть голову. А вот встать не успел – на него обрушились гули, навалились всей толпой, заклацали челюстями, роняя слюну.

Павлик свернулся клубком, все силы тратя на то, чтобы не пустить гулей к горлу. Вроде бы его кусали – боли он не чувствовал, как бывало ранее во время драк. Он понимал одно: если свернувший ёж даст себя развернуть, он погиб.

Какой-то гуль схватил его за руки, приподнял и опустил, припечатав затылком к камню. Посыпались искры из глаз. Ничего не видя перед собой, Павлик трехэтажно обругал зомби, а когда его приложили головой второй раз, картинка поплыла, звуки слились в далекий протяжный гул, а мысли закрутились вокруг единственной мысли — о месте воскрешения.

3. Глава 2. Завеса тайны

Сперва Павлик почуял запах гари, потом ощутил боль. Ноющее тело и саднящий затылок навели на мысль о том, что раз он потрепан и у него что-то болит, значит, находится не на том свете или погосте компьютерной игрушки, а в постапокалиптическом мире, где гуль приложил его затылком о камень. Сами гули вряд ли ушли, значит, подоспела подмога.

Открывать глаза не хотелось. Было подозрение, что реальность исчерпала не все бредовые сюрпризы, и к новым Павлик не готов. Но валяться так – тоже не дело, и он разлепил веки. Над ним было все то же белесое небо, а чуть в стороне сам с собой разговаривал длинноволосый смуглый мужчина средних лет, одетый, как Соколиный Глаз с обложки любимой книги – в кожаные рубаху и штаны с бахромой.