«Кра, - донеслось сверху. - Кра-кра!»

Павлик запрокинул голову: в редеющем тумане на фоне бледного солнечного диска реял расправивший крылья ворон! Значит, жизнь тут все-таки есть! Губы растянулись в улыбке. Словно заметив внимание, птица развернулась и полетела туда же, куда шагал Павлик.

- Черный во-орон, - запел он, отмечая, что звуки уже не тонули в вате, как поначалу, позвал Наиру, замер и услышал вдалеке то ли стон, то ли крик.

Неужели?

- Наира! – проговорил он. – Я здесь!

Звук повторился ближе. Еще и еще раз. Это была будто бы перекличка… Людей ли? Кого он заинтересовал?

- И-эээ, и-эээ, - отчетливо прохрипели совсем рядом, и мороз продрал по спине, потому что это точно не люди.

Если бы нужно было озвучить болотного упыря, вылезшего из тины и жаждущего крови, Павлик выбрал бы этот хрип. Хорошее и дружелюбное существо так точно звучать не будет.

Он огляделся, но не обнаружил ни одного предмета, пригодного для самообороны. Ни палки тебе, ни арматуры. Камнями, что ли, отбиваться? Павлик схватил треугольный обломок камня, попятился к развалинам, но спиной ощутил опасность и переместился к раскидистой шелковице, взял камень так, чтобы удобнее было бить, спиной прижался к морщинистой коре дерева.

Из тумана показался человек. Или не человек, а существо, на него похожее? Сутулый, руки опущены до земли, движется рывками. За ним обозначился второй. Третий встал на четвереньки, потряс головой.

— И-эээ, эээ, эээ.

Первым порывом было бежать, но Павлик заставил себя стоять на месте, чтобы прочитать профили дикарей и понять, чего от них ждать. Но не успел: твари ринулись в атаку, и Павлик с ловкостью ящерицы взобрался на шелковицу, глянул вниз и похолодел: внизу было три зомби. Не оживших трупа, воняющих падалью, а условно живых человека, похожих на жертв вируса из «Обители зла»: морды перекошены, глаза белесые, одежды нет, черные зубы клацают, слюна бежит.

Нормальный человек, увидь такое, трясся бы от ужаса и молился. Павлик, каким он был пару месяцев назад, умер бы от страха, но нынешний Павлик давно не соответствовал понятию «нормальный», потому сперва захихикал, потом ущипнул себя за руку и, икая, захохотал.

До зомби не доходило, что по стволу можно добраться до жертвы, и они прыгали, стараясь ухватиться за нижнюю ветку, хотя любое животное уже догадалось бы, что делать. Какой-то сюр: туман, от которого паника и болит голова, обесцвеченный постапокалиптический мир, лишенный логики, теперь – странные зомби…

Павлик сфокусировался на жилистом мужике-зомби с волосатой грудью, не рассчитывая, что его профиль высветился, однако получил результат:

Гуль 6 уровня.

Сенсорик.

Смеяться расхотелось. Гуль? Шестого уровня? Это что, какая-то игра типа «Фоллаута»? Он попал в игру? Сознание отказывалось такое воспринимать. Павлик икнул и снова затрясся от смеха.

И что теперь, если его убьют, он отправится на воскрешение? А гуль отреспаунится? Проверять не хотелось. Волосатый гуль оскалился и с остервенением набросился на ствол, попытался его потрясти, укусил.

Логика в их поведении все-таки есть: они не запрограммированы на то, чтобы лазать по деревьям. Но опровергая его догадку, гуль полез по стволу, остальные пока стояли внизу и глазели. У женщины голова лежала на плече, словно шея была свернута.

Павлик швырнул в гуля камень – рассек ему лоб, кровь залила правый глаз, но тварь продолжила ползти. Ругнувшись, Павлик переместился с ветки ближе к стволу, чтобы удобнее было бить. Подождал, пока гуль поднимется выше, и лягнул его ногой в рану на лбу – гуля это не остановило. Он крутнул башкой, которая теперь была повернута чуть под углом, попытался схватить ногу Павлика, придерживаясь одной рукой. Пальцы скользнули по кроссовку.