Олег, как я уже понял, и был хозяином этой мастерской. Он стоял позади меня с довольной улыбкой на лице и ждал, пока я всё внимательно рассмотрю.

– Ну, как тебе? – наконец заговорил он.

– Ничего себе! – от изумления я ничего другого сказать не мог. – Это твоя мастерская?

– Да. Резьба по дереву – это моё хобби. Моё ремесло.

– И как давно ты этим занимаешься?

– Профессионально – два года. До этого просто баловался немного. Проходи, не стесняйся. Садись, накрывай поляну.

Олег отдал мне пакет и пошёл закрывать двери. Ему снова пришлось приложить для этого усилие, но помощи он не попросил. В это время я разложил на столе нашу провизию.

– Это и есть то самое ремесло, которое спасло меня два года назад от падения. Да ты садись, не стой, как истукан.

Олег плюхнулся в своё кресло. Я же приземлился на стоящую рядом табуретку и налил нам по стакану горячительного.

– Именно здесь я чувствую себя в безопасности. Это – моя стихия, моё спасение и моя награда. Я провожу здесь практически всё своё свободное время. И, да, это – именно та причина, по которой я так мало времени уделял своей покойной жене.

– То есть это и твоё проклятие! – подытожил я.

– Да. И проклятие тоже. Но по-другому жить я уже не смогу. Я слишком предан своему ремеслу. Без него я погибну. Можно сказать, это всё, что у меня осталось.

– А как же дети?

– Дети! – он недовольно отвёл взгляд. – Им до меня уже нет никакого дела. Они взрослые, живут своей жизнью. Тем более, после смерти любимой матери, для них вечно недовольный и жадный отец – как кость поперёк горла!

– Так ты ещё и отец плохой!

– Как оказалось, да. Сын мне вчера сам об этом сказал, когда разговор зашёл о продаже нашей квартиры. Мне, как я понял из слов ненаглядного чада, слишком просторно в ней одному будет!

– Вот сволочь неблагодарная! – я покачал головой.

– Я его не виню. Знаешь, сам ведь виноват, что так воспитал.

Я ничего не ответил. Своих детей у меня не было, поэтому судить Олега я не мог, попросту, не с чем было сравнивать.

– Ладно, как говориться, поживём – увидим, что дальше будет. Да и вообще, я не для этого тебя сюда привёл.

Я немного насторожился, но вида, правда, не подал. Олег придвинулся максимально близко к столу и немного наклонился вперёд. Он посмотрел на меня так, что мне стало как-то не по себе.

– Видишь всё это? – Он обвёл рукой гараж, не отрывая от меня взгляд. – Это – и есть моя жизнь. То, для чего я живу, и, что самое важное, благодаря чему я ещё живу! Да я даже умру именно здесь, я в этом уверен. Главное, что я тебе хотел сказать, для чего и привёл сюда – найди и ты себе ремесло. Не работу, не хобби, а именно ремесло. То, чем ты будешь всегда хотеть заниматься, во что ты будешь вкладывать всю свою душу. И это ремесло, будь уверен, спасёт тебе жизнь! Если всё, что ты мне недавно рассказал – правда, то дела твои плохи, друг мой. Тот самый чинуша из администрации – Горелый Виктор Семёнович, я правильно понял?

Я медленно повернул голову к своему собеседнику и едва заметно кивнул.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю я много чего. И про завод, который он развалил, и про то, как он депутатское кресло получил, но мы сейчас не об этом. Ты не первый, кто хотел с ним поквитаться.

– Да я что-то об этом слышал…

– Ни черта ты об этом не слышал! – резко перебил меня Олег. – Все следы профессионально заметены, а свидетели либо запуганы, либо уже сами отошли в мир иной. В-общем одному парнишке, мелкому юристу, очень не понравился один весьма интересный проект по постройке очень прибыльного нефтеперерабатывающего комбината в пригороде нашего родного Акуманска. То ли он сам был родом из тех мест, где разворачивалась стройка, то ли это была акция против загрязнения окружающей среды, точно я уже не могу сказать. Куратором этого проекта, как ты уже догадался, был Горелый. Парень начал обивать двери разных служб, собирать подписи, и стройку всё же ненадолго приостановили. Только сразу после этого паренька совершенно неожиданно арестовали по подозрению в сбыте очень крупной партии наркотиков.