Уэллер со вздохом покачал головой.

– Нет-нет, он не смог бы возненавидеть вас, миледи. Его светлость пожертвует чем угодно, лишь бы вы были в безопасности.

– Но он и так очень многим пожертвовал! – воскликнула Каро.

Пожилой камердинер пожал плечами и, грустно улыбнувшись, сказал:

– Это был его выбор, миледи.

Каро тихонько всхлипнула.

– А как же мой выбор?

Камердинер, казалось, задумался о чем-то. Когда же наконец заговорил, голос его звучал спокойно и ровно:

– Вы должны доверять его светлости. После знакомства с вами… Думаю, теперь я понимаю, почему он так вас оберегает.

– Мистер Уэллер, о чем вы…

Тут раздался стук в дверь. И тотчас же дверь отворилась, и дворецкий, поклонившись, сообщил:

– Его светлость успокоились и заснули.

Каролина вздохнула с облегчением. Пересев на диван, она устроилась поудобнее и на мгновение прикрыла глаза.

– Кроме того, – продолжал дворецкий, обращаясь к Уэллеру, – прибыло письмо из книжной лавки Г. Грин. Отнести в кабинет?

– Думаю, оно понадобится милорду, когда он проснется. Отнесите письмо в комнату, – ответил Уэллер, затем повернулся к гостье. – Прошу прощения, но ваш визит закончился, миледи.

– Да-да, конечно, – закивала Каро. Теперь, когда ее брат поправлялся и она уверилась, что они не разорены, действительно пора было уезжать. Направляясь к двери, она сказала: – Хорошо, я доверюсь Маркусу… на какое-то время.

Маркус с трудом открыл глаза. Мягкий сумеречный свет заполнял комнату, окрашивая ее золотисто-розовым. Все тело болело. Голова раскалывалась, а мышцы словно окаменели. Мучительно медленно он расслабил каждый мускул, чтобы вернуть мышцам подвижность. Еще не закончив упражнения, Маркус заметил на ночном столике письмо и потянулся за ним. Красивый изящный почерк… Явно женский… Да-да, конечно. Мисс Грин ответила.

Он втайне надеялся, что мисс Грин откажется. Если она скажет «нет», он сможет винить ее так же, как обвинял Анну в неприятностях сестры. Он может обвинять кого угодно, кроме истинного виновника – самого себя! Если бы много лет назад он согласился на предложение отца, Каролина была бы в безопасности.

Трясущимися пальцами Маркус провел по зеленой восковой печати. Ему ужасно не хотелось делать то, что он задумал, но придется. У него не было выбора.

Сделав глубокий вдох, Маркус сломал печать. Шорох бумаги нарушил тишину комнаты. Сердце же его болезненно сжалось, когда он прочел письмо. С громким стоном он уронил листок на грудь и закрыл ладонями глаза в нелепой попытке отгородиться от мира. Тяжело дыша, маркиз пробормотал:

– Похоже, мне надо многое успеть до полуночи.

Чем больше он пил, тем меньше боялся.

Набравшись храбрости,

в путь он собрался.

(Надеясь, что может быть,

не ошибался).

«Красавица и Зверь»

Проигнорировав широкую подножку, Дани ловко выпрыгнула из экипажа, машинально проводя пальцами по лакированной дверце. Случайно коснувшись холодной металлической ручки, она поежилась – холод напомнил ей о ледяных глазах маркиза. Приступ ярости захлестнул ее, и она стукнула кулаком по двери.

– Черт бы его побрал, – букнула Дани.

Филипп, долговязый темноволосый парень, поерзав на своем сиденье, бросил на Дани убийственный взгляд. Благочестивый юнец, служивший у нее персональным возницей, и так был ею не очень доволен. Впрочем, она и не стала бы с ним связываться, но Джон, обычно возивший ее, все еще не вернулся из поездки с мисс Ньюпорт и Джорджем. Стиснув зубы, она в очередной раз пробормотала проклятья в адрес девицы, сделавшей ее, Дани, жертвой шантажа. Кто бы мог подумать, что за доброе дело придется так дорого платить?!