– Как же законы гостеприимства? – не выдержал я.

Томас не спеша поднялся из-за стола. Головорезы последовали его примеру.

– Меня желает поучить гостеприимству мелкий воришка с ярморочной площади? – голос Томаса вмиг растерял остатки дружелюбия, взгляд снова стал холоднее тунгардских ледников, – Не люблю повторяться, парень, но пока тебе здесь не рады. Место у очага в нашем лагере или хотя бы за столом этой зачуханной корчмы ты должен сперва заслужить!

– Но…

– Разговор закончен, – Томас одним глотком допил пиво и с громким стуком поставил кружку на стол, – Возвращайся через денёк-другой, тогда и поговорим. Поживёшь в долине, узнаешь здешние обычаи, если повезёт – останешься жив. Гарм проводит тебя до ворот…

Главарь бандитов бросил трактирщику несколько отливавших голубовато-синим кусочков руды и в сопровождении своих телохранителей покинул таверну.

После его ухода веселье пошло на убыль. Народ потихоньку начал расходиться по домам. Рудокопы заступали на ночную смену в шахте. Те, кому посчастливилось сегодня отдохнуть спешили вернуться в свои бараки, устроенные недалеко отсюда на берегу небольшого озерца.

Что же теперь делать? Мысли хаотично метались внутри головы, бестолково спотыкаясь друг о друга. Признаться, после того как хорошо обошлись с девчонкой я понадеялся на нечто подобное для себя. Было бы весьма неплохо остаться тут, к примеру, в должности уборщика. За кусок мяса я мог бы таскать воду из озера, колоть дрова, убираться. Да мало ли работы на постоялом дворе! А тут на тебе. Мы тебе не рады. Живи, говорит, как хочешь, потом поговорим. А это «если повезёт – останешься жив»! То же мне, важная птица, вершитель судеб человеческих! Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто кого! Задел за живое этот Томас, знает, пройдоха, как пробудить в людях мотивацию к выживанию. Проклятье! Я ведь даже охотиться не умею.

Откуда мне было тогда знать, что не пройдёт и недели, как мы с Томасом станем друзьями «не разлей вода».

Едва ворота захлопнулись за моей спиной я остро ощутил всю безысходность положения, в котором оказался волей судьбы. Куда идти? Что делать? Ни оружия, ни карты. Из еды только чёрствая хлебная корка да бутыль с водой.

Вокруг тьма, хоть глаза коли. В животе пустота. Холод пробирает до костей. Небо затянуло пузатыми тучами и, в вдобавок, будто мало невзгод на мою несчастную голову, начал накрапывать мелкий противный дождь. Через некоторое время одежда промокла насквозь и мерзко липла к телу. Стало ещё холоднее.

Нет, стоять тут посреди ночи – чистейшее безумие. Близость той дороги в горы, которой опасались даже бывалые головорезы не прибавляла оптимизма. Нужно срочно найти убежище.

Выбрав наугад направление, я, спотыкаясь в сгустившемся сумраке, побрёл вперёд.

Не берусь утверждать точно сколько я так блуждал в полной темноте, ориентируясь лишь на чёрные силуэты гор за спиной и шум ручья по правую руку, но в конце концов я наткнулся на глубокий овраг. Через овраг был перекинут деревянный мост, а на дне, заваленный палой листвой темнел зёв небольшой пещеры, больше похожей на звериную нору. Мысль о том, чтобы обследовать пещеру сейчас же я отбросил сразу. Осмотрю днём. Но ухо нужно держать востро. Поди знай, кто мог вырыть себе эту нору!

Усталость уже не просто напоминала о себе периодическими намёками, а давила, прижимала к земле, наливая ноги нестерпимой свинцовой тяжестью. Одним словом, выбирать не приходится. Пока заночую здесь, а утром взойдёт солнце и можно будет, как следует осмотреть окрестности.

Под ногами что-то брякнуло, и я чуть не распластался на земле в опасной близости от края оврага. Ещё бы чуть-чуть и покатился бы вниз, купаясь в пыли и прелых прошлогодних листьях. Ругаясь, на чём свет стоит и проклиная всё и вся, я опустился на колени и принялся шарить в траве руками. Вскоре удалось нащупать шершавую рукоять какого-то инструмента или оружия. Шахтёрская кирка! Не меч из волшебной руды, конечно, но лучше, чем ничего. Тем более, для меня, что меч, что кирка – вояка из меня никакой.