Поэтому нам остается научно, то есть эмпирически, доказать идею Бога, что еще не было сделано, ибо теология потеряла себя в догматическом споре о весомости своих мифов, философия – в спекуляциях с помощью своих категорий, и поэтому Бог остался трансцендентным понятием, то есть недоступным для разума, и гипотеза всегда сохраняется.

Эта гипотеза сохраняется, говорю я, и сохраняется ярче и неумолимее, чем когда-либо прежде.

Мы вступили в одну из тех пророческих эпох, когда общество, порицая прошлое и мучительно тревожась о будущем, вскоре сжимает в безумном исступлении настоящее и оставляет нескольким одиноким мыслителям заботу о подготовке новой веры, вскоре вновь взывает к Богу из бездны своих наслаждений и желает знака спасения или стремится разгадать тайну своей судьбы в зрелище собственных революций, как в внутренностях жертвенного животного.

Что еще нужно для проникновения? Гипотеза о Боге оправдана, ибо она невольно навязывается каждому человеку; поэтому никто не может быть против меня. Верующий не может сделать ничего иного, как допустить, что Бог существует; отрицающий должен допустить это, потому что он сам до меня допускал то же самое, при условии, что всякое отрицание предполагает предшествующее утверждение; наконец, сомневающемуся достаточно задуматься, чтобы понять, что его сомнение обязательно предполагает «я-знаю-ничего», которое рано или поздно он назовет Богом.

Но если я обладаю правом предполагать Бога в силу факта своего мышления, я должен сначала завоевать право утверждать его определенно. Другими словами: если моя гипотеза навязывает себя неотразимо, то это пока все, на что я могу претендовать. Ибо утверждать определенно – значит определять, а всякое определение, если оно должно быть истинным, должно быть дано эмпирически. Ибо тот, кто говорит об определении, должен иметь в виду отношения, обусловленность свойствами, опыт. Итак, поскольку определение понятия Бога должно быть выведено для нас из эмпирического изложения, мы должны воздерживаться от всего, что выходит за пределы опыта, в исследовании этой высокой неизвестной величины как не данной опытом, чтобы не стать жертвой противоречий богословов и не бросить тем самым новый вызов протесту атеизма.

LITERATUR Pierre-Joseph Proudhon, Die Widersprüche der Nationalökonomie oder die Philosophie der Not, Leipzig 1847.

Предисловие к первому изданию

Цель данной работы – проанализировать основные идеи социализма с юридической точки зрения. Это фрагмент из более крупной работы, в которой я пытаюсь представить социализм как правовую систему. Только когда социалистические идеи будут очищены от бесконечных экономических и филантропических рассуждений, составляющих основное содержание социалистической литературы, и преобразованы в трезвые юридические концепции, практические государственные деятели смогут осознать, насколько существующая правовая система плохо сформирована в интересах страдающих классов народа. В этой юридической трактовке социализма я вижу важнейшую задачу философии права нашего времени; правильное ее решение будет в значительной мере способствовать осуществлению необходимых изменений в нашей правовой системе путем мирной реформы.

Мне было очень трудно проследить постепенное развитие права на полный трудовой заработок в социалистической литературе со времен Французской революции до наших дней. Не будет преувеличением сказать, что историческая трактовка социализма находится в состоянии, которое является не чем иным, как честью для немецкой науки. Старые исторические работы Штейна и МАРЛО все еще основаны на, по общему признанию, поверхностном и неполном изучении источников. Более поздние историки социализма, напротив, довольствуются выдержками из Рейбо, Штейна и Марло или просто выписывают их, не обращаясь к истокам английского и французского социализма, хотя отправную точку для социального движения современности следует искать именно в них. Естественно, что такой порядок, противоречащий всем правилам историографии, привел к тому, что наши исторические очерки о социализме тащат за собой постоянно растущий балласт ошибок и недоразумений, а некоторые из них, хотя и носят имена очень выдающихся ученых, производят впечатление пародии на обсуждаемый предмет. – Эта история развития одной из самых фундаментальных социалистических идей взята непосредственно из источников везде, где прямо не указано обратное. Почти абсолютное незнание английского и французского социализма, особенно более раннего периода, в немалой степени способствовало тому чрезмерному почитанию, в котором в настоящее время находятся труды Маркса и Родбертуса в Германии. Если бы через тридцать лет после публикации работы Гельмгольца о национальном богатстве кто-то «заново открыл» доктрину разделения труда или если бы сегодня какой-нибудь писатель захотел представить теорию развития Дарвина как свою интеллектуальную собственность, его сочли бы невеждой или шарлатаном. Только в области социальной науки, которая до сих пор почти полностью лишена исторической традиции, возможны успешные попытки такого рода. В этой статье я докажу, что Маркс и Родбертус заимствовали свои важнейшие социалистические теории у более старых английских и французских теоретиков, не называя источников их взглядов. Действительно, я без колебаний заявляю, что Маркс и Родбертус, которых так хотелось бы представить создателями научного социализма, намного превосходят свои образцы по глубине и основательности.