В следующее мгновение северянка резко повернулась.

– Кто здесь? – крикнула отчаянно и зло. Раздался всплеск, и вместо того, чтобы скрыться с глаз, герцогиня вскочила в полный рост, так что теперь Эжен видел её целиком: плоский живот, алые бусинки сосков и тут же прикрытый ладонью треугольничек лобка.

Задержав взгляд на последнем, Эжен сглотнул. Несмотря на ещё один едва заживший шрам, пробегавший по животу наискосок, и изрядную ссадину, уродовавшую лицо северянки, Эжен по достоинству оценил её внешний вид.

– Мне приказано вас проведать, – ляпнул Эжен первое, что пришло на ум, и ещё раз обвёл взглядом стоявшую перед ним фигуру.

– Керве! – крикнула северянка и тут только, опомнившись, посмотрела на девушку, замершую с гребнем в руках, и обмякла. – Не знаю, как тебя… – в отчаянье пробормотала она.

Догадавшись, чего пытается добиться пленница, Эжен отстегнул плащ и, прежде чем та снова осела в воду без сил, закутал в него юную герцогиню.

– Прошу прощения, – негромко сказал Эжен, когда северянка, таким образом, оказалась в его руках, – я не хотел вас смутить.

Северянка стиснула зубы. Эжен видел, как страх и ненависть борются на её лице.

– Пустите, – вяло сказала она. – Кто вы такой? Кто позволил вам войти? Август обещал мне покой!

Эжен покачал головой, и улыбка скрасила его губы.

– Боюсь, не от меня.

Северянка молчала и смотрела на него всё так же затравленно, но вырваться не пыталась, и Эжену вдруг захотелось её поцеловать.

«Так», – одёрнул он себя и вместо этого, лишь глубоко вдохнув запах волос, пропитанных ароматическими маслами и резко её отпустил.

– Я поверенный августа, – повторил он, с разочарованием прерывая контакт их рук. – Меня прислали узнать, не требуется ли вам что-нибудь.

Северянка молчала, будто язык проглотила.

– Видимо, всё хорошо и без меня, – констатировал Эжен и развернулся к двери, чтобы уйти.

– Верните моего слугу! – прилетело ему в спину, и Эжен, замерев на пороге, обернулся через плечо.

За эти несколько мгновений северянка почти совладала с собой, и теперь на лице её читался приказ.

– Его зовут Керве Эрлансен. Неприемлемо, чтобы мне прислуживал кто-то, кроме него.

Эжен поднял бровь.

– Я передам августу, – бросил он. – Если будете хорошо себя вести.

Калли долго ещё стояла, глядя вслед бесцеремонному незнакомцу и все еще ощущая обжигающие прикосновения его рук на своём плече.

– Оближи.

Калли знала, что есть вещи, с которыми лучше не спорить. Она стояла на коленях у ног мужа. Руки скрещены за спиной.

Хлёсткая пощёчина прошлась по губам.

– Ты не слышала приказ?

Не дожидаясь нового удара, Калли наклонилась и принялась исполнять.

К горлу подступала тошнота.

Она не знала, кого ненавидит сильнее – Рудольфа, за то, что тот имеет над ней власть, или саму себя – за то, что позволяет ему иметь такую власть.

По законам северных краёв семья принадлежит мужчине целиком, от и до. Все, кто входит в эту семью: дети, жена или младшая родня. Никто не станет вмешиваться в дела, которые творятся между мужем и женой.

Днём она носила титул герцогини Северных земель, но, когда наступала ночь, и в дворцовых покоях закрывалась последняя дверь, никакая стража не стала бы ей помогать.

Для герцога, принца Рудольфа, она была женой – и не имело значения то, что Калли унаследовала эти земли, а он лишь пришёл сюда по приказу короля.

Так было настолько давно, что иногда Калли казалось, что так было всегда.

Она старательно вылизывала (), невольно втягивая ноздрями отвратительный запах мускуса и прокисшего пота, пока Рудольф не поставил одну ногу на стоявший сбоку сундук.

– Не останавливайся, – приказал он, – ласкай языком. Ты должна знать своё место, жена.