– Да-а, дела-а, – протянул Туку. – Прилетай к нам ещё.

– Постараюсь. Но сначала пусть скалу снегопад накроет, и метель её занесёт.

Туку, как фокусник, вытащил лапу из воды. В ней трепыхалась небольшая рыбёшка.

– Это тебе на дорожку. – Он положил добычу на плавающий тростник.

Рина не стала ждать, когда подарок соскользнёт в озеро.

– Спасибо, – склюнула она рыбку. – До свиданья!

– Счастливо! – крикнул ей Туку.

Крачка поднялась в небо. И тут же пеликана окружили любопытные гуси и утки.

– С кем это ты тут носом крутил?

– Это полярная крачка. – И он рассказал всё, что услышал от далёкой гостьи. – … И вот георгин, коготки и ромашка должны доставить к скале семигранную льдинку.

– А что это такое?

– Как говорят пингвины, – ответил им Туку, – льдинка, она не горит ни в огне, не найдёшь её и на дне.

– Диковинно!

– На тростник совсем непохожа.

– А пингвины кто такие?

– Это птицы – белые манишки, чёрные покрышки.

– Экзотично. На фламинго совсем непохожи.

Птицы, подняв клювы, с почтением проводили взглядом крачку, так много знавшую про льдинки и про пингвинов.

Рина снова взяла курс на север. Пересекла экватор. Летела и днём, и ночью, под солнцем и под звёздами. Созвездие Южный Крест уже невозможно было увидеть: оно осталось в Южном полушарии. Внизу мелькала зелень джунглей, просторы саванны, извилистые водоёмы.

Для очередной посадки она выбрала самую длинную реку – полноводный Нил1. Его русло совпадало с маршрутом птицы. Пролетев над рекой несколько десятков миль, она решила сделать большой привал. Но, заметив местных крокодилов, свернула в болотистые заросли. Тут на мелководье тоже водилась рыба. Насытившись ею, Рина села на кочку отдохнуть.

– Я гостям безумно рад! – высунулась из тростников большая голова.

Крачка немедля бы упорхнула, если б голова была не птичья.

– Здравствуй, незнакомка, – голова раздвинула заросли и вышла к ней на ходулях. – Я китоглав Китя, папирусный король.

– Здравствуй, Китя. Я крачка Рина, полярница.

– Я живу здесь, среди осоки, чьи листья высоки. А ты где живёшь?

– А я в высоких широтах, там нет таких широкоротых.

– А это на севере или на юге?

– И там, и там.

– Удивительно! А ты останешься здесь? Я тебе тростники окрестные покажу.

– Нет, мне нужно найти северные цветы.

– Да, – вздохнул Китя, – тут северных не найти, как ни лазай. А зачем они тебе?

И крачка рассказала про льдинку и про единорога. Но лучше бы она этого не делала, потому что за стеблями тростников скрывалась совсем не болотная птица.

– Ты меня поразила! – закачался на ходулях Китя. – Такая задача не каждому по клюву.

– Ну мне пора, – засобиралась Рина.

– Конечно-конечно, – завертел головой король тростников и плюхнул крючковатый клюв в воду. Достал рыбку и положил на кочку. – Это тебе на дорожку.

Рина не отказалась. И, угостившись, попрощалась.

– До свидания! – прокричала она, поднимаясь над болотом.

– Счастливо добраться до северных цветов! – помахал ей крылом Китя. – Залетай как-нибудь!

К нему тут же подлетели и встали на ходули красноклювый ябиру и египетская цапля.

– Кто это тут был?

– Полярная крачка.

– Вот это да! Откуда она тут?

И Китя пересказал только что услышанную историю про цветы, про единорога, про льдинку.

– А что это такое? – спросила цапля.

– Про льдинку говорят, – ответил китоглав загадкой, – помещается в теплицу – превращается в водицу.

– У нас тут сплошная теплица, – заметила египттянка.

– И немудрено, что льдинок нет, – заключил ябиру.

Тут Китя совсем сразил друзей своей подкованностью.

– Видите белые облака?

– Ну. Летят.

– А в Антарктиде такие облака лежат прямо на земле. И по ним можно ходить, но в валенках или на лыжах, – описал Китя снег.