– Попугай? – спросил он после значительной паузы, посмотрев на меня исподлобья.

Я ничего не стал отвечать, глядя на него твёрдо.

– Сударь, я приношу свои извинения, – неуверенным тоном произнёс Ланс, опустив глаза. – Я не хотел вас обидеть… Вернее, хотел! – его глаза поднялись и в них зажёгся прежний огонь. – Хотел, но больше не хочу! Вы неробкого десятка, признаю. Прошу простить мою неучтивость и принять мои извинения.

Он поклонился, причём довольно низко, и поскольку я уже успел получить некоторое представление о его непростом характере, то понимал, что дался подобный поклон ему с трудом. Видимо, он немало дорожил дружбой с Венсаном.

Сказано было неплохо.

– Принимаю ваши извинения, – с лёгким поклоном ответил я.

– Прекрасно! – с воодушевлением воскликнул Венсан и улыбнулся. – Значит, мир? Предлагаю отпраздновать наше примирение парой глотков вина. Ланс?

– Поддерживаю! – с воодушевлением согласился его товарищ и жестом уличного фокусника выхватил из кармана плаща початую бутылку. – Лучшее вино Франции! Бургундское, сударь!

– Предложение и впрямь недурное! – ответил я, не в силах сдержать улыбку.

Ланс вытащил пробку и протянул бутылку товарищу. Тот принял и вновь учтиво наклонил голову.

– Венсан де Брасси, – представился он. – К вашим услугам, сударь. За дружбу.

Отсалютовав мне бутылкой, глотнул и протянул её обратно.

– Ланс де Прелар, – поклонившись, представился его спутник. – К вашим услугам, сударь. За дружбу!

Протягивая мне ёмкость, он улыбнулся столь широко и открыто, что последние остатки моей неприязни к нему улетучились. Мне даже странным показалось, что буквально пару минут назад я намеревался воткнуть в него шпагу.

Вино, разлитое в стеклянные бутылки, стоило недёшево. Я бережно принял драгоценный сосуд.

– Георг де Вилар, – представился я. – К вашим услугам, господа. За дружбу!

Вино показалось мне излишне терпким. Впрочем, к знатокам я себя отнести никак не мог ввиду малой практики. Разбираться в винах дядюшка меня, к сожалению, не учил.

– Замечательное вино, – тем не менее сказал я, возвращая бутылку и не желая показаться невежливым.

– Лучшее! – воскликнул Ланс. – Бургундское – лучшее!

– А вы, часом, не из Бургундии? – поинтересовался я.

Ланс заухмылялся ещё сильнее, но тут вмешался Венсан.

– Георг, – сказал он, глядя мне за спину. – Это же ваша лошадь?

– Одисеей! – заорал я обернувшись. – Одиссей!!! Стой, мерзавец!

…

Одиссей, видимо, вознамерился познакомиться с могучими собратьями, на которых восседали всадники в броне. Я успел вовремя и оттащил его, чувствуя, как горят от стыда мои уши и не поднимая глаз, чтобы не увидеть насмешку. Затевать сейчас ссору мне казалось неприличным, да и было серьёзное опасение, что ко мне могут не отнестись с должным уважением. Скорее, я могу оказаться в смешном и глупом положении. Слава Господу, никто из блестящих всадников ничего не сказал в мой адрес и в адрес моего чересчур любопытного коня.

– Ну, знаешь, – раздражённо сказал я Одиссею. – Твоё поведение…

Но он фыркнул в ответ с таким невинным видом, что я не стал продолжать наставление, поняв его бесполезность.

– Выдрать бы тебя хорошенько!.. И выдеру, вот увидишь! – пообещал я.

Одиссей недоверчиво мотнул головой и коротко заржал.

Когда я вернулся, Ланс тут же протянул мне бутылку.

– Держите, Жорж.

– Георг! – поправил я, глянув на него с подозрением.

– Простите, Георг, – послушно поправился он и я с облегчением выпил.

Мы расположились поудобнее и, вследствие нашей молодости и наличия схожих интересов, быстро разговорились. Им обоим тоже было по 16 лет, как и мне.

Венсан и Ланс действительно оказались родом из Бургундии. Ланс был сыном барона де Прелара, господина, очевидно, довольно состоятельного, насколько я понял. Ланс являлся третьим по старшинству сыном, которому, согласно принятому обычаю, следовало идти по духовной линии. Но третий сын яростно взбунтовался против обычая, желая стать военным, и его отец не смог этому желанию воспрепятствовать, а в итоге даже и вынужден был его поддержать. Глядя на разбойничье веснушчатое лицо Ланса, я с пониманием отнёсся к этому отцовскому решению. Действительно трудно было представить такого строптивого молодца в сане священнослужителя. Разве только исполненным Веры и творящим чудеса? Но я лично не видел священников с подобной силой Веры и не мог представить, как они выглядят. Только вероотступника пока довелось увидеть.