– Это ты?

Мальчишка не отвечает. Холодный сквознячок забирается под куртку Джу. Она осторожно делает шаг назад.

«Вы все забыли про меня», – непроизнесенные слова отдаются эхом в сознании Белочки.

– Нет, я помню, Мюф. Я просто не смогла помочь, прости.

Мюф молчит.

– Я буду пытаться снова…

Джу пятится – она уже не ощущает присутствия мальчишки, голые, холодные камни пусты, острый холод ранит лицо, высекает слезы из глаз. Прозрачные капли скатываются к подбородку, стынут на щеках. Она делает шаг назад, еще и еще шаг… Слова считалки приходят сами по себе.

…Золото-медь,

Надо успеть.

Сильную рать

Быстро собрать…

– Мюф!

Нет ответа, камень молчит, искра почти угасла. Ветер бьет в лицо, толкает в грудь и плечи, рвет мех куртки.

– Мюф! Я вернусь!

Джу пытается вытереть стынущее лицо, но руки не слушаются, ответа нет, она падает навзничь, зная, что позади даже не пропасть, а грань реальности, скопище облаков вздымается белой грудой, заслоняя город.

Ответ приходит в последний момент – его глушит клубящийся туман, его едва можно различить среди рокота воздушных струй. Но этот ответ не оставляет сомнений:

– Я буду ждать, Джу…

Сонную тишину нарушило монотонное жужжание зеленого жука. Летун то удалялся, превращаясь в едва заметную точку, то приближался, делаясь огромным и едва не заслоняя небо.

«Что со мной? Я спала? Там было холодно, здесь – тепло».

Джу махнула ресницами, насекомое исчезло, пронзительный небесный ультрамарин очистился, тишина наполнилась шорохом травы, мерным тиканьем пульса, отдаленным шумом проезжающих мимо машин.

«Нет, я не спала, я умерла. Но теперь я снова жива».

Она попробовала приподнять голову – мир покачнулся, шум крови в висках усилился, теперь он рокотал словно прибой.

«Я жива! Я жива и свободна!».

Белочка молча переживала мгновенный восторг, она лежала, не двигаясь, пока чьи-то шаги не раздались совсем рядом.

– Джу, вы слышите меня? Вы очнулись?

Голос показался знакомым, она сощурилась, низкое зависшее солнце трогало веки теплым лучом, мир расплывался цветными кругами.

– …Алекс? Это правда вы?

– Я, собственной персоной. С возвращением! С ума сойти – я рад без меры. Майер! Идите сюда!

– Чего вы орете, дайте раненому ученому поспать!

– Подъем, симулянт! Вставайте. Мне нужна ваша помощь.

– По философии? С этим справитесь сами.

– По медицине, лентяй.

– Ладно, сейчас…

Белочка попыталась улыбнуться, на это не хватило сил – щеки почему-то стали мокрыми, она хотела их вытереть, но не сумела поднять руки. Память, казалось, вычерпали – если не до дна, то наверняка наполовину. «Кто такой Майер?…»

Два силуэта склонились, заслонив от ее ультрамарина, вернувшегося жука, шума дороги, ветра, вечернего солнца и всех опасностей мира. Силуэт повыше крепко сжал ее запястье. Джу ощутила короткий укус иглы.

– Она пришла в себя, Алекс, и пульс хороший.

Белочка оттолкнулась ладонями и села. Оказалось, что сидит она на раскладной парусиновой койке, прямо под открытым небом. Неподалеку курился обложенный дикими валунами костер, замусоренный косогор занимали ряды разномастных аляповатых палаток и поставленных кое-как каров. Кто-то привязал к вкопанному в землю шесту огромную гроздь разноцветных шаров, поодаль ритмично постукивала музыка – звяканье струн перемежалось звоном бубенчиков.

– Что это?

– Лагерь движения «назад, к натуре». – Стриж открыто, искренне засмеялся, это сделало его до странности непохожим на самого себя прежнего.

– Зачем мы здесь?

– Ну… Мы в бегах, вы долго оставались без сознания. Эти ребята-натуристы каждый день в неадеквате. В такой компании никого не удивит ни леди, лежащая пластом, ни целых два подозрительных мужика в ее компании.